История Кипра эпохи неолита 7000-3900 до н.э.
Остатки древних поселений на Кипре эпохи неолита можно увидеть в Хирокитии и Калавассос (Tenta). Эта цивилизация развилась вдоль северной и южной частью острова. В это время использовались только каменные сосуды. С 5000 г. до н.э. было изобретено гончарное искусство.
История Кипра каменного века 3900-2500 до н.э.
Большинство поселений энеолита были найдены в западной части Кипра, где начала развиваться промышленность и были найдены островки изготовления и использования медных изделий.
История Кипра бронзового века 2500-1050 до н.э.
Производство, использование меди принесло богатсво Кипру. Торговля велась вдоль Ближнего Востока, Египта и Эгейского моря. После 1400 г. до н.э., в эпоху поздней бронзы, на остров Кипр высадились микенские греки, возможно в качестве торговцев, и пустили на острове корни греческой цивилизации. На 12-й и 11 веков несколько волн ахейских греков пришли, чтобы поселиться на острове принося с собой греческий язык, свою религию, свои обычаи. Они строят новые города, как Пафос, Саламине, Китионе. Курион. На острове отныне постепенно эллинизированного.
История Кипра геометрического периода 1050-750 до н.э.
Есть десять королевств на острове. Н.э.является периодом значительного расцвета. 8 веке до н.э. это период большого процветания.
История Кипра архаического и классического периода 750-325 до н.э.
Эпоха расцвета продолжается, но остров приходят различные завоевателей. Кипрских королевств пытаются сохранить свою независимость, но приходят разному под властью Ассирии, Египта и Персии. Король Evagoras при Саламине (который правил с 411-374 до н.э.) восстает против Персии и объединяет острова, но, после Великой осады должно заключить мир с Персией и теряет контроль над всем островом.
История Кипра 333-325 до н.э.
Александр Великий поражения Персии и Кипр становится частью его империи.
История Кипра эллинистического периода 325-58 до н.э.
После правопреемства борьбы, между генералами Александра, Кипр попал под Греческого царства Птолемеев в Египте, и принадлежит отныне к греческому александрийского мира.Столица сейчас Пафоса. Это период богатства для Кипра.
История Кипра римского периода 58 г. до н.э. – 330 н.э.
Кипр становится частью Римской империи, сначала в составе провинции Сирии, то в качестве отдельной провинции под проконсула. Во время миссионерских путешествий по святым Павлом и Варнавой, проконсул Сергием Павлом преобразуется в христианство и Кипр становится первой страной, которая регулируется христианин. Разрушительные землетрясения происходят в течение 1-го века до н.э. и н.э. 1at и города восстановлен. Существует большая потеря жизни, когда евреи, которые жили в повстанческой Саламине в 116 и от чумы в 164 году нашей эры. В 313 Миланский эдикт право свободного вероисповедания для христиан, и кипрские епископы принимают участие в Никейском соборе в 325 году.
История Кипра византийского периода 330-1191 н.э.
После разделения Римской империи на две части, Кипр становится частью Восточной Римской империи, известной как Византия со столицей в Константинополе. Мать Константина Великого, Елена, как говорят, остановились на Кипре на ее пути из Святой Земли, с остатками Святого Креста и основал монастырь Ставровуни. Более землетрясений с 4-го века нашей эры полностью разрушили главные города. Города теряют свой блеск и остается в руинах. Новые города возникают, Констанция в настоящее время столица и большие базилики строятся как с 4-5-й век н.э. В 488 году, после того, как могила апостола Варнавы найден, императора Зенона дает архиепископ Кипра полную автономию и привилегии, включая проведение скипетр вместо пасторального персонал, одетый в багряницу и подписание в красные чернила. В 647 г. арабы вторжения на остров под Муавии. В 688 император Юстиниан II и халиф аль-Малик подписать договор нейтрализующих Кипре, но нарушения сообщалось, и остров не будет также подверглись нападению пиратов до 965, когда император Никифор Фока изгоняет арабов из Малой Азии и на Кипре.
История Кипра. Времена Ричарда Львиного Сердца и тамплиеров 1191-1192 н.э.
Исаак Комнин, самопровозглашенный губернатор Кипра, является невежливо переживших кораблекрушение с участием кораблей флота Ричарда I на пути в Третий крестовый поход.Ричард поражения Исаака и овладевает Кипр, женившись Беренгарией Navarree в Лимассоле, которая провозглашается королевой Англии. Затем Ричард продает остров в рыцари тамплиеры для 100 000 динаров, но они перепродают ее по той же цене Ги де Лузиньян, один из рыцарей крестоносцев.
История Кипра франкского периода 1192-1489 н.э.
Кипр феодальная система и католическая церковь официально заменяет греческий православный, хотя последнее удается выжить. Много красивых готических зданий относятся к этому периоду в том числе соборы Айя-Софии в Никосии, Святого Николая в Фамагусте и Беллапаисе аббатстве. Город Фамагуста становится одним из самых богатых на Ближнем Востоке, и Никосии становится столицей Кипра и место Лузиньян королей. Династии Лузиньян заканчивается, когда последняя королева Екатерина Корнаро уступает Кипр Венеции в 1489 году.
История Кипра венецианского периода 1489-1571 н.э.
Венецианцы как последний бастион против Османской империи на востоке Средиземного моря, и укрепить острова срывая прекрасные здания в Никосии, чтобы привести город в плотный окруженной зоны защищали бастионами и рвом которые все еще можно увидеть и сегодня. Они также построить впечатляющие стены вокруг Фамагусты, которые считались в то время как произведения военного искусства.
История Кипра Османского периода 1571 – 1878 н.э.
В 1570 г. войска атаки Кипр, Никосия захвата, убой населения (20 000) и осаду Фамагуста в течение года. После храброго обороны венецианских командир Марк Антонио Bragadin, Фамагуста капитулирует перед Османской командира Лала Мустафа, который впервые дает свободный проход в осажденный, но когда он видит, как мало они, заказы сдирания кожи, рисование и расквартирования Bragadin и ставит другие до смерти. На присоединение к Османской империи, Латинской иерархии высылаются и принял ислам и греческая православная вера восстановлена; во времени, как архиепископ лидер греческой православной, становится своего представителя в Порте. Когда греческой войны за независимость в 1821 году, архиепископ Кипра, Kyprianos, трех епископов и сотни гражданских лидеров выполняются.
История Кипра британского периода 1878-1960 н.э.
В соответствии с Конвенцией 1878 Кипр, Великобританию не несет управление островом, который остается формально входящий в состав Османской империи до 1914 года, когда Британия приложениях Кипр, после того, как Османская империя входит в первую мировую войну на стороне Германии. В 1923 году в рамках Лозаннского договора, Турция отказывается от всех претензий на Кипре. В 1925 году Кипр объявлен колонией. В 1940 году кипрские добровольцы служат в различных отраслях британских вооруженных сил во время Второй мировой войны. Надежды на самоопределение в настоящее время, предоставленных другим странам в послевоенный период разрушены британским которые считают острова жизненно стратегическим. Вооруженные-освободительной борьбы, после того, как все средства мирного урегулирования этого конфликта являются exchausted, не разразится в 1955 году, которые длятся до 1959 года.

История Кипра. Провозглашение Республики Кипр. 1960

Согласно Цюрих-Лондонскому договору, Кипр становится независимой республикой 16 августа 1960 года. Он является членом Организации Объединенных Наций, Совета Европы и Содружества, а также Движения неприсоединения. В соответствии с вышеуказанным договором, Великобритания сохраняет на острове двух суверенных баз, (158,5 тыс. км) на Декелии и Акротири-Епископи.
Конституция 1960 года Республики Кипр оказывается неработоспособным во многих ее положений, и это сделало невозможным ее надлежащее выполнение. Когда в 1963 году президент Республики предложил внести некоторые поправки для облегчения функционирования государства, турецкой общины ответили восстанием (декабрь 1963), турецкие министры вышли из кабинета и турецкие государственные служащие перестали посещать своих офисах, а Турция угрожал вторжением в Кипре. С тех пор, цель руководства киприотов-турок, по поручению правительства Турции, было разделение Кипра и аннексии Турцией. В июле 1974 года государственный переворот поставил на Кипре военной хунтой, тогда у власти в Афинах, к свержению президента Макариоса. 20 июля 1974 года Турция начала вторжение с 40000 войска против беззащитного Кипре. С 1974 года 37% территории острова находится под турецкой военной оккупации и 200 000 греков-киприотов, 40% от общего населения греческих кипрских, были вынуждены покинуть свои дома на оккупированной территории и превратились в беженцев. Вторжение Турции и оккупации 37% территории острова, а также продолжающееся нарушение основных прав человека народа Кипра были осуждены международными органами, такими, как Генеральная Ассамблея ООН, Движения неприсоединения, Содружества и Советом Европы.

Попав на Кипр, не сразу ощущаешь дыхание истории. На протяжении веков на острове, расположенном на перекрестке путей Европы, Азии и Африки, сменилось немало цивилизаций. Остров видел финикийцев и ассирийцев, персов и египтян, римлян и крестоносцев, византийцев и венецианцев, турок и британцев, но его жителям всегда удавалось сохранять свою индивидуальность.

В эпоху поздней бронзы на Кипре высадились микенские греки и пустили на острове корни греческой цивилизации, которая сегодня насчитывает здесь более 3 тысяч лет. Культ богини любви Афродиты как нельзя лучше характеризует эту маленькую страну. Чувство преемственности и непрерывности — наиболее важная черта исторического развития острова. Сегодня руины замков служат обрамлением современных традиций и праздников, которые, в свою очередь, берут свое начало в далекой античности.

В результате археологических раскопок установлено, что наиболее древние поселения возникли на Кипре около 10 тысяч лет назад. Эта древняя цивилизация развивалась на северном и южном побережье острова. Первые жители неолита пользовались только каменными инструментами. Лишь после 5000 г. до н.э. было изобретено гончарное дело.

В бронзовый век использование и обработка меди обогащает остров и способствует развитию торговых отношений с Ближним Востоком, Египтом и регионом Эгейского моря, где Кипр известен под названием Аласия. После 1400 г. до н.э. на Кипр прибывают первые торговцы из Греции — микенцы. Вслед за ними в XII-XI веках на острове поселяются ахейские греки и привозят сюда греческий язык, традиции и религию, которые впоследствии получают на Кипре широкое распространение. Греки основывают города-государства Пафос, Саламис, Китион, Курион и другие. Позднее на Кипре возникло десять независимых городов-государств.

VIII в. до н.э. — век бурного экономического роста Кипра. Процветает культ Афродиты. Но Кипр все чаще становится лакомой добычей для чужеземных завоевателей. На остров вторгаются ассирийцы, свергая, по меньшей мере, семь кипрских королевств. За ними следуют египтяне. В период правления фараона Яхмоса II (569-525 гг. до н.э.) на острове наступило затишье, но вскоре Кипр стал заложником конфликта между Грецией и Персией. Царь Эвагор (411-374 гг. до н.э.) впервые объединяет остров, превращая его в один из ведущих политических и культурных центров греческого мира в 333-325 гг. до н.э со столицей в Саламисе. Позже Кипр становится частью великой империи Александра Македонского — он использует кораблестроительные верфи острова для подготовки своего флота с целью покорения Ближнего Востока. После продолжительных споров о наследстве, которые вспыхнули после смерти Александра Македонского между его военачальниками, Кипр становится провинцией эллинского государства Птолемеев со столицей в Александрии (Египет); последующие два столетия Кипр остается частью александрийского мира. Птолемеи отменили независимые города-государства и объединили остров, объявив его столицей город Пафос. Сегодня этот период называют «золотым веком острова». В эту пору процветания и мира население острова достигало 1,5 миллионов человек. Историческая достопримечательность Кипра — «Гробницы царей» — относится к этой эпохе. В тот период кипрский философ Зенон из Китиона (район недалеко от современной Ларнаки) организовал свою знаменитую философскую школу стоиков в Афинах.

В 58 г. до н.э. — 330 гг. н.э. Кипр становится провинцией Римской империи. В 45 г. апостолы Павел и Варнава посетили Пафос. Им удалось обратить в христианскую веру римского консула Сергия Павла. Таким образом, еще на заре новой эры Кипр стал первым в мировой истории государством, имеющим христианского правителя. В I в. до н.э. и в I в. н.э. остров пережил ряд землетрясений, после чего города были отстроены вновь. В 313 г. Миланским эдиктом христианство было разрешено на всей территории Кипра, а в 325 г. на историческом Никейском соборе, положившим начало современным христианским институтам Европы, епископы Кипра занимали почетное место.

После раздела Римской империи Кипр становится частью Восточной империи, известной под названием «Византия», со столицей в Константинополе. В этот период Кипр посетила императрица святая Элена, возвращавшаяся из Иерусалима с драгоценной реликвией — остатками креста, на котором был распят Иисус Христос, и основала здесь три монастыря. Кипрский архиепископ находит могилу св. Варнавы с рукописью Евангелия по Матфею, в результате император Зенон утверждает автокефальный статус церквей Кипра. В 647 г. на остров вторглись арабские завоеватели и на протяжении трех столетий несколько раз пытались отвоевать остров у Византии, пока византийской император Никифор Фока II не изгнал их из Кипра в 965 г.

В 1191 г. часть судов Ричарда Львиное Сердце в период третьего крестового похода разбилась в районе Кипра. Возмущенный грубым поведением правителя Кипра Исаака Комнина, Ричард сверг самозванного императора и обвенчался со своей невестой Беренгарией Навварской в Лимассольском замке, провозгласив ее королевой Англии. Но год спустя остров был продан рыцарскому ордену Тамплиеров, которые в свою очередь перепродают его Гаю де Лузиньяну, свергнутому королю Иерусалимскому.

1192-1489 гг. — начало феодальной системы на Кипре. Католическая церковь официально заменила православную, которая, однако, сумела пережить период тяжелых гонений. Лефкосия, Аммохостос и Лемесос переименовываются луизиньянцами в Никосию, Фамагусту и Лимассол. Аммохостос (Фамагуста) становится одним из богатейших городов на Ближнем Востоке. В 1489 г. последняя королева Лузиньянской династии Катерина Коронаро уступает остров Венеции. Венецианское княжество использовало Кипр в качестве бастиона, противостоящего турецкой экспансии на восточном Средиземноморье. Венецианцы строят здесь военные укрепления, сокращают границы Лефкосии (Никоссии), втиснув город в рамки укрепленных стен. Подобные стены возводятся и вокруг Аммохостоса. В период правления венецианцев население Кипра страдало от непосильных налогов и болезней. В 1546 г. было поднято восстание против венецианского правления, однако оно было без труда подавлено. Существует легенда, согласно которой османский Султан Селим II однажды отведал сладкого кипрского вина, и настолько оно ему понравилось, что он отдал приказ выбить венецианцев с острова в 1570 г.

1571-1878 гг. — турецкая армия атаковала Кипр, уничтожив более 20 тысяч человек и взяв в осаду город Аммохостос. Марк Антонио Брагадино сражался до последнего, чтобы отстоять город, но безрезультатно; турецкий командующий Лала Мустафа приказал убить доблестного венецианца, подвергая его страшным пыткам, заживо сдирая с него кожу. Это событие возмутило европейские державы, и армия под командованием Дона Хуана Австрийского нанесла сокрушительный удар по турецкому флоту в битве при Лепанто. Османцы восстановили в правах православную церковь, однако жители Кипра были вынуждены расплачиваться за это высокими налогами и социальным притеснением.

Согласно конвенции 1878 г. турки передают контроль над Кипром Великобритании, сохранив суверенитет над островом. В 1914 г., когда Турция вступает в Первую Мировую войну на стороне Германии, Великобритания аннексирует Кипр. В 1923 г. по Лозаннскому договору Турция признает законность аннексии, и два года спустя Кипр становится британской колонией. В 1940 г. кипрские добровольцы служат в рядах Британской армии. С 1955 по 1959 гг., когда были исчерпаны все возможные мирные способы, начинается национальная борьба киприотов за освобождение от колониального режима.

В 1960 г. в результате подписания Цюрихско-Лондонского соглашения Кипр был провозглашен независимой суверенной Республикой. Страну возглавил Архиепископ Макариос III, ставший первым президентом острова. Согласно вышеупомянутому соглашению, Великобритания оставила за собой две суверенные военные базы в Декелии и Акротири, размером, в общей сложности, 99 кв. миль. Греция, Турция и Великобритания были объявлены гарантами независимости молодого государства. Вскоре практика показала недееспособность конституции страны. Поправки к конституции 1963 года привели к напряжению в отношениях между греческой и турецкой общинами острова, что повлекло угрозы о возможном вторжении со стороны Турции.

В июле 1974 г. военная хунта, находившаяся у власти в Греции, начала военный переворот против кипрского правительства, что дало Турции долгожданный повод для вторжения и привело к оккупации 37% территории острова, а также к появлению большого числа беженцев. Были убиты тысячи невинных людей. 40% киприотов греческого происхождения были вынуждены покинуть свои дома, бросить свое имущество и переселится на свободные от оккупации территории. Приблизительно 35 тысяч турецких захватчиков продолжают незаконно оставаться на территории Северного Кипра. Миротворческие силы ООН контролируют ситуацию по всему острову, расположившись вдоль буферной зоны, которая проходит даже по центру Лефкосии (Никосии). Турецкая военная оккупация продолжается, несмотря на осуждение мирового сообщества, непрекращающиеся переговоры и усилия дипломатических кругов.

Будучи независимой Республикой с 1960 г., Кипр имеет президентскую систему правления, демократическое правительство, свободные президентские и парламентские выборы, проводящиеся каждые пять лет. Однако «кипрская проблема» до сих пор не решена; но с 1974 г. на острове не было ни одного вооруженного конфликта, и страна остается одной из самых стабильных в регионе. Республика Кипр является членом ООН, Совета Европы, Британского содружества и Движения неприсоединившихся стран.

О Кипре кратко:

Столица — Никосия
Площадь — 9 250 км 2 (162 место в мире).
Государственные языки — греческий, турецкий.
Валюта — кипрский фунт. Государственный праздник — 1 октября (День Независимости).

О Кипре на «Озоне»:

Путеводители

Кипр. Путеводитель.

Кипр. Путеводитель.
Кипр. Путеводитель.
Кипр. Путеводитель с картами и мини-словарем.
Кипр
Кипр. Путеводитель с мини-разговорником.
Греция и Кипр. Кулинарный путеводитель.
Кипр. Путеводитель c мини-разговорником.

До середины XX в. археологи считали, что население бронзового века составляли минойцы ввиду сходства кипро-минойского письма с более ранним критским, однако в настоящее время признано, что речь шла лишь о культурных контактах и заимствованиях с Крита, тогда как кипрская культура бронзового резко отличалась от культур Эгейского бассейна, зато имела немало общего с другими культурами Леванта.

По мнению ряда археологов, после минойской катастрофы XV в. до н. э. на Кипре возникло государство Аласия , правитель которого именовался в XIV веке до н. э. братом фараона. Однако более распространена точка зрения, что города-государства Кипра сохраняли независимость друг от друга, а Аласия была лишь наиболее влиятельным из них (и подобная ситуация сохранялась вплоть до эллинистической эпохи). В XIII веке до н. э. остров краткое время был поочерёдно вассалом то хеттов , то враждебных им египтян.

Античность

Эллинистические правители Кипра

  • ок. 411 - 374/473 до н. э. стратег Эвагор I Тевкрид, царь Саламина
  • 374/473 - 362/359 до н. э. стратег Никокл , царь Саламина
  • 362/359-351/350 до н. э. стратег Эвагор II Тевкрид, царь Саламина
  • 351/350 - 332/331 до н. э. стратег Пнитагор , царь Саламина
  • 332/331 - ок. 311 до н. э. стратег Никокреон , царь Саламина
  • 310/9-306 до н. э. стратег Менелай , царь Саламина, брат фараона Птолемея I
  • - до н. э. Деметрий I Полиоркет (из династии Антигонидов)
  • 246/5-240 до н. э. стратег Лисимах (ум. 221 до н. э.), сын фараона Птолемея II и Арсинои I , наместник в Фивах в 240 до н. э., убит Сосибием.
  • 166-152 до н. э. Птолемей Эвпатор (166-152 до н. э.), сын фараонов Птолемея VI и Клеопатры II , наследник египетского престола
  • 132-125 до н. э. Птолемей Фискон (фараон Птолемей VIII , изгнанный из Египта Клеопатрой II правил на Кипре)
  • 118-116 до н. э. стратег Птолемей Лафур, будущий фараон Птолемей IX
  • 116-114/3 до н. э. стратег Птолемей Александр Филометор, будущий фараон Птолемей X
  • 114/3-107 до н. э. Птолемей Александр Филометор, будущий фараон Птолемей X
  • 107/5-81 до н. э. Птолемей Лафур, фараон Птолемей IX
  • 81-58 до н. э. Птолемей Кипрский (р. ок. 116 г. до н. э.), сын фараона Птолемея IX, покончил с собой
  • 58-48 до н. э. римская аннексия
  • 48-44 до н. э. Птолемей Филопатор, будущий фараон Птолемей XIV , провозглашен царем Кипра Юлием Цезарем
  • 48-44 до н. э. Арсиноя IV (68/62-41 до н. э.), дочь фараона Птолемея XII , провозглашена царицей Кипра Юлием Цезарем
  • 44-30 до н. э. Клеопатра, фараон Египта Клеопатра VII
  • 44-41 до н. э. стратег Серапион , казнён Марком Антонием

Средневековье

Кипр под властью крестоносцев

В 1191 году, во время правления Исаака Комнина Кипрского, английский король Ричард I Львиное Сердце занял остров во время Третьего крестового похода . В апреле король Ричард прибыл на остров Родос и 6 мая 1191 года занял Лемесос (современный Лимасол). Исаак Комнин прибыл слишком поздно, и отступил в крепость Колосси .

Ричард Львиное сердце получил военную помощь от короля Иерусалимского, и от своего вассала Ги де Лузиньяна , и одержал победу над византийскими силами. Комнина заковали в серебряные цепи, так как король Ричард обещал никогда не заковывать его в «железо».

После поражения Византии Ричард I в июне 1191 года отбыл в Святую землю с большей частью своей армии, разграбив остров, и перерезав всех, кто осмелился сопротивляться ему. Кипр остался базой в тылу для крестоносцев. Перед отправлением Ричард I женился на Беренгарии , старшей дочери короля Санчо VI Наваррского . Свадьба состоялась 12 мая 1191 года в церкви Святого Георгия в Лемесосе .

Венецианский период

Венецианцы продвигают на острове католицизм , тогда как местное население, состоящее преимущественно из этнических греков, традиционно придерживается православия.

Из-за своего выгодного стратегического положения, остров подвергался неоднократным нападениям усилившейся Османской империи . Венецианцы построили крепости в Фамагусте , Никосии и Кирении . В конце XVI века могущество Венецианской республики клонилось к закату. Несмотря на героическую оборону, в 1570 году Фамагуста пала.

С началом борьбы Греции за независимость от Османской империи с 1821 года восстания начинают охватывать и Кипр. Несмотря на получение Грецией независимости в 1829 году Кипр остался в составе империи.

В 1869 году трёхвековое правление турок пришло к концу, и, в глазах греков-киприотов, турецкая оккупация сменилась британской оккупацией (англократия).

К наследию османов на Кипре относится небольшой форт в Пафосе, ряд мечетей и гробниц, в частности, Мечеть Хала Султан Текке в районе города Ларнака .

Британское колониальное господство

В 1878 году между Британской Империей и Турцией была заключена Кипрская Конвенция 1878 года , тайный англо-турецкий договор об «оборонительном союзе», направленном против России. Договор был подписан 4 июня 1878 в Стамбуле перед открытием Берлинского конгресса 1878 года . Великобритания обязалась помочь Османской империи «силой оружия», если Россия, удержав за собой Батум, Ардаган и Карс, попытается приобрести новые территории в Малой Азии. Взамен Турция согласилась на оккупацию Великобританией острова Кипр. Конвенция была аннулирована англичанами 5 ноября 1914 в связи с вступлением Турции в Первую мировую войну на стороне Германии и аннексией Кипра Великобританией.

Окончательно остров был аннексирован в 1914 в ходе Первой мировой войны. Реальная власть на Кипре перешла в руки британского губернатора, был образован орган самоуправления - Законодательный Совет.

В 1925 году Великобритания официально объявила Кипр своей коронной колонией (англ. Crown colony ). Уже в 1931 году среди греческого населения вспыхивают беспорядки с требованием энозиса (объединения с Грецией), повлёкшие за собой смерть 6 человек, и поджог здания британской администрации в Никосии. В ходе подавления беспорядков арестованы 2 тыс. чел.

Колониальные власти, прибегнув к тактике «разделяй и властвуй», лавируют между двумя основными общинами острова; для подавления Октябрьского восстания 1931 года , охвативших греков-киприотов, использовалась «резервная полиция», набранная из турок-киприотов.

Никто не использует танк, чтобы поймать мышь в поле. Кот лучше сделает такую работу.
Полковник Гривас, основатель движения ЭОКА , в книге "Партизанская война и борьба ЭОКА "

Ситуация могла вызвать вооружённый конфликт между двумя членами НАТО, Грецией и Турцией, в самый разгар холодной войны. Британия, как одна из держав - гарантов, предложила отправить на остров нейтральные силы НАТО, что было отвергнуто Макариосом. 15 февраля 1964 Британия подняла вопрос на Совете Безопасности ООН , и в тот же день Макариос сообщил Совету Безопасности о явной подготовке турецкими войсками вторжения.

В соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН № 186 от 4 марта 1964 на остров прибыли миротворческие силы ООН , остающиеся на нём до сего дня.

В 1967 последовало новое обострение конфликта. когда греческие националисты под руководством Георгиеса Гриваса убили 26 турок, а в ответ Турция начала подготовку к вторжению, вслед за чем предъявила ультиматум – удаление Гриваса с острова, выплата компенсаций пострадавшим, роспуск Национальной гвардии Кипра . В итоге Гриваса удалили с острова, однако Макариос отказался распустить Национальную гвардию .

Греко-турецкий конфликт

В военная хунта чёрных полковников в Греции организовала государственный переворот на Кипре, основной силой которого стали вооружённые формирования греческой общины - Кипрская национальная гвардия, возглавляемая офицерами из Греции. Макарий III был свергнут, и заменён Никосом Гиоргадесом Сампсоном , лидером организации ЭОКА -Б.

Турецкими властями это рассматривалось как прелюдия к объединению Кипра и Греции с возможной перспективой этнических чисток по отношению к туркам-киприотам, тем более что переворот сопровождался третьей по счету с 1960 года крупной вспышкой беспорядков на этнической почве. Турецкая армия высадилась на острове и в ходе боевых действий поставила под свой контроль порядка 35 % площади острова. С того времени Кипр остается фактически разделенным на две неравные части, греческую и турецкую .

В 1974 турецкая община вводит собственную валюту - лиру, в противовес кипрскому фунту. Турецкие войска в ходе второй фазы вторжения (14 августа 1974) занимают 38 % территории острова, и устанавливают линию раздела - т. н. «линию Аттилы». По утверждению турецкой стороны, занятие трети территории острова объясняется тем, что турки-киприоты составляли на тот момент около 35 % населения Кипра. Эта цифра оспорена греческой стороной, считающей, что турки-киприоты составляли около 18 % населения.

В знак протеста против неспособности структур НАТО остановить конфликт Греция выходит из этой организации.

В ходе раздела острова из турецкой части Кипра бежало до 200 тыс. греков, из греческой - до 30 тыс. турок.

Линию, разделяющую остров на два сектора, охраняет контингент Вооружённых сил ООН по поддержанию мира на Кипре (ВСООНК). Осенью Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан рекомендовал Совету Безопасности продлить мандат этих сил, но сократить на треть численность их военного компонента - с 1230 до 860, укрепив при этом политические и гражданские компоненты миссии.

С 1 января 2008 года Республика Кипр вошла в еврозону .

В феврале 2008 года на президентских выборах победил кандидат от коммунистической партии АКЕЛ Димитрис Христофиас , став единственным в Евросоюзе коммунистом - главой государства.

Напишите отзыв о статье "История Кипра"

Примечания

Ссылки

История Кипра

{{{список}}}

История Кипра

{{{список}}}

Отрывок, характеризующий История Кипра

Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu"est ce qu"il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l"histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L"Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.

Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.

Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.

Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.