Предлагаем вашему вниманию интервью с человеком, не понаслышке знакомым с устройством и спецификой работы . В сегодняшнем разговоре с ним мы обсудили вопросы, актуальные в последнее время и для русскоязычного сегмента интернета: роль государства и его сетевая цензура, а также коснулись примеров скрытого управления Интернетом и обществом на примере Китая.

Сам герой интервью пожелал остаться анонимным. Это бывший российский ИТ-специалист, который уже 6 лет проживает в континентальном Китае, работая в местной телекоммуникационной компании старшим инженером-администратором. Это серьёзный разговор о сетевых технологиях... обращённых против самой сети, а также о будущем глобальной сети и открытости нашего общества.

Дело даже уже не в инициативах государства российского — как грибы стали появляться уже частные фирмы, которые предлагают собственные решения цензурирования сети, те же фильтры трафика по спискам Роскомнадзора и Минюста, например широко известный Carbon Reductor . Поэтому стоит взглянуть на этот китайский опыт со всей серьёзностью и внимательностью, дабы заранее осознать всю глубину той норки, в которую нас так старательно пытаются затолкнуть.

— Расскажите про Великий китайский фаервол, который китайцы сами называют как «Золотой щит», что он из себя представляет в техническом плане? Каково его главное предназначение?

На данный момент это три составляющие, три дракона, на которых он базируется — технологии Deep Packet Inspection (DPI), Connection probe и Support vector machines (SVM). Все вместе они представляют собой очень продвинутый фильтр, который блокирует доступ к запрещенным коммунистической партией ресурсам из внешнего интернета.

Официальными идеологами при этом заявляется, что он якобы должен оградить психику китайцев от тлетворного влияния Запада, по мнению других же, это откровенная государственная цензура международной части сети Интернет.

— Давайте подробно рассмотрим каждую из названных составляющих. Итак, что такое Deep Packet Inspection?

Говоря кратко, это технология низкоуровневой проверки и фильтрации сетевых пакетов по их содержимому. Тут сразу нужно провести красную черту: коренное отличие от уже всем привычных брандмаеров в том, что DPI анализирует не столько заголовки пакетов (что, конечно, тоже может), сколько зарывается в содержимое транзитного трафика на уровнях модели OSI со второго и выше.

Подчеркну, всё это делается в режиме реального времени и с точки зрения внешнего наблюдателя никаких задержек или манипуляций с трафиком практически не заметно.

— В России в последнее время очень много пишут о внедрении DPI, многие федеральные операторы (особенно это касается мобильных операторов) даже якобы уже имеют его в рабочем виде. Можно ли сказать, что нами перенимается китайский опыт?

Российские и китайские DPI кроме общего названия и принципов работы практически ничего не объединяет. Дело тут, прежде всего в масштабе и серьёзности их реализации. Как очевидно из описанного ранее способа работы, DPI потребляет прорву ресурсов, ведь все многочисленные операции производимые им (например, дефрагментация пакетов, их распаковка, распознавание типов данных и протоколов, сканирование содержимого, многочисленные эвристики и многое-многое другое) должны происходить в режиме реального времени. Поэтому главный критерий степени серьёзности DPI, это глубина анализа транзитного трафика, который может позволить себе эта система, чтобы при этом сохранять приемлемый уровень латентности.

Если провести аналогии с антивирусными технологиями — насколько глубоко может позволить погрузиться в код эмулятор процессора для проверяемого файла? Даже если технические возможности и ресурсы позволяют трассировать код до бесконечности, погружаясь во всё новые ветвления и процедуры, общие требования к латентности системы всегда имеют волне конкретные ограничения, поэтому глубина погружения всегда ограничена.

Часто в этой ситуации применяются технологические или оптимизирующие ноу-хау, а можно пойти иначе — просто радикально увеличить вычислительную мощность. Так вот когда мы говорим о китайском DPI, нужно понимать, что это именно последний путь — реально это датацентр размером с самый настоящий районный город, который применяет роевой интеллект (Swarm Intellegence) для управления балансировкой и обработкой данных между его бесчисленными частями-узлами.

Возвращаясь к вопросу — если отечественные реализации DPI стоят, насколько я себе представляю, до 50 млн. долларов, то китайская национальная система приближается примерно к миллиарду. Российский DPI чисто технически не в состоянии осуществлять действительно глубокий анализ проходящих пакетов, а, значит, его заградительные барьеры потенциально будут обходиться со стороны квалифицированных пользователей множеством различных способов. Поэтому российская DPI китайской рознь...

— Переходим ко второму китайскому дракону — что такое «connection probe»?

Это дальнейшая эволюция DPI — сращивание прокси-сервера и низкоуровневого фильтрующего механизма. В этом случае при попытке подключения к любому сервису за пределами национального сетевого шлюза сначала происходит «заморозка» такого запроса, и последующее опережающее подключение по целевому адресу уже от имени DPI. Это, так сказать, проактивная система тестирования и идентификации типа запрашиваемых во внешнем интернете сервисов.

Если, например, вы используете запрещённый в Китае сервис, то его клиентский протокол должен быть серьёзно обфусцирован, чтобы суметь преодолеть сигнатурный механизм поиска DPI. При использовании против вас connection probe потребуется обфускация ответа уже и со стороны сервера, т.е. в общем случае вы не сможете пользоваться стандартными публичными сервисами в случае их запрета.

На данный момент connection probe позволяет достаточно точно и малыми ресурсами определить тип внешнего сервиса, которым желает воспользоваться пользователь из Китая. Если приводить более жизненный пример, то именно эта технология была с успехом применена против оверлейной сети i2p, после чего оная в Китае была заблокирована.

— Кстати говоря, что можно сказать о системах типах Tor, i2p или VPN? Насколько они реально эффективны в условиях подобной агрессивной сетевой цензуры?

Не хочу никого огорчать, но они малоэффективны и вовсе не так живучи, как об этом шумит «народная молва» — все упомянутые системы в Китае давно заблокированы. Более того, заблокировать Tor или i2p можно десятком разных способов, самый простой из которых — блокировка bootstrap-процедуры в момент инициализации их клиентов. Заблокировать подобным образом входные ноды этих сетей (например, Tor directory nodes) — тривиальная задача даже для администратора средней руки. Если же говорить с учётом тех возможностей, которые есть у правительства Китая, в первую очередь я имею в виду высокотехнологическую дубинку DPI — это и вовсе тривиальная задача.

Вы можете заглянуть в i2p netDB — там нет нод с китайскими IP, если же посмотреть на открытую статистику пользователей сервиса Tor, то они фиксируют максимум 1000 уникальных китайских IP в месяц, и это на такую многомиллиардную страну как Китай, у которой самое большое количество интернет-пользователей в мире.

Кстати, в этом случае «прорыва» китайцами применяется obfsproxy, хотя и его блокировка, насколько я могу судить, на данном этапе развития Великого китайского фаервола не представляет технических сложностей, просто это лишено смысла в силу малочисленности пользователей этой экзотической технологии, а также постоянным сбоям в её работе.

— Как обстоят дела с VPN и SSH?

Ситуация с VPN довольно противоречивая — отдельные провайдеры его агрессивно подавляют, некоторые — почти нет. Своими блокировками широко известен China Unicom — один из крупнейших магистральных провайдеров континентального Китая. На данный момент им определяется и блокируется более 5 разновидностей VPN. Если быть более конкретным, это: OpenVPN, PPTP, L2TP, SSTP и Cisco .

К тому же, когда проходит очередной съезд Коммунистической партии Китая, интернет фильтруют так, что даже то, что работало в спокойные времена, может перестать работать в эти дни.

Говоря более общо, насколько мне известно, правительство Китая собирается лицензировать сферу использования VPN, то есть после соответствующей государственной регистрации разрешить применение VPN в целях легального бизнеса, и это будет своя собственная версия протокола на базе OpenVPN. После вступления этого закона в силу, все отличные от государственного варианта VPN-протоколы будут тотально «резаться» на трансграничном шлюзе.

Что же касается сервиса SSH — попытки его блокировок также имеют место быть. По ряду косвенных признаков подобные испытания проводятся и в публичных сетях, в таких случаях в логах можно найти множество сброшенных или неудачных соединений с типичной ошибкой «Bad protocol version identification». При этом при попытке подключения к серверам вне Китая, на них впоследствии можно увидеть несколько ложных попыток подключения с китайских IP, предшествующих самому сброшенному подключению. Предположительно, это скрининг принимающего сервера по типу connection probe, который мы уже обсудили выше.

Часто подобные тестовые подключения принимают за brute force, хотя в данном случае это скорее попытка пассивной идентификации удаленной системы/протокола по характерным паттернам отклика (fingerprint scanning).

После идентификации подобного сервиса его адрес вносится (как правило, на 1-3 месяца) в соответствующие фильтры и стоп-списки, чтобы впредь в целях экономии ресурсов избегать рекурсивных запросов по уже однажды обнаруженному и идентифицированному хосту. Подобные фильтры постепенно пополняются запрещенными в Китае сервисами. Так, в том числе благодаря connection probe, полностью в автоматическом режиме растёт и расширяется база Великого китайского фаервола.

— Чтобы сделать наше описание полным, давайте рассмотрим и последнего зловещего дракона — Support vector machines (SVM).

Я бы хотел подчеркнуть, что и connection probe, и тем более SVM, следует рассматривать как расширение, ещё большую интеллектуализацию DPI. Метод опорных векторов (SVM) — ещё один шаг в этом направлении. Это алгоритм машинного обучения, применяемый для автоматической классификации больших массивов разнородных данных.

Мы уже обсуждали, что DPI — это фильтрующая машина, вычленяющая некие данные в потоке согласно статическим правилам или сигнатурам. В противоположность к этому SVM даёт возможность сканировать интернет-поток на основе статистического анализа без жесткого набора правил. Например, проводить анализ частоты определённых символов, длин пакетов, анализа подозрительной активности с заданных адресов, замечать различные диспропорции и сетевые аномалии, этим выявляя скрытые закономерности. SVM — это интеллектуальная насадка на DPI, которая, продолжая нашу антивирусную аналогию, привносит эвристические возможности («shrinking» heuristic) к процессу фильтрации интернет-трафика.

Приведу пример: в Китае нельзя упоминать о годовщине протестов на площади Тьянаньмэнь в Пекине 4 июня 1989 года, когда на волне крупных беспорядков множество студентов были буквально раздавлены танками. DPI, динамически сканируя национальный трафик, блокирует любые URL с упоминаниями указанной даты.

После того как китайцы стали обозначать эту дату как 35-го мая (и множеством других остроумных способов), обычный сигнатурный анализ значительно затруднился. Но эвристика SVM пришла на помощь, она способна, распознавая контекст, обнаруживать такие «подозрительные даты» с минимальным вмешательством человека.

— Подводя черту, учитывая всё сказанное, можно ли сказать, что планируемое внедрение «всероссийского» DPI со стороны Ростелекома — это некое зловещее предзнаменование, чёрная метка для всего Рунета?

Нужно понимать, что DPI сам по себе — это мощнейший современный инструмент, и как он будет использован — это уже дело моральных и профессиональных принципов тех людей, в чьих руках он окажется.

Так DPI позволяет выполнять огромное количество полезной для сети работы — многие мировые провайдеры применяют его для контроля и балансировки своего трафика, мобильные операторы с его помощью собирают подробную статистику для каждого отдельного пользователя, также эта технология даёт возможность адаптивно управлять скоростью передачи отдельных пакетов (QoS) и многое другое. В целом, DPI обеспечивает огромное количество уникальных возможностей в широком спектре, от высококачественного шейпинга до создания продвинутых шпионских систем типа PRISM.

— Абстрагируясь от китайских городов-датацентров и их ультрасовременной технической начинки, что из себя представляет китайский интернет с точки зрения внешнего наблюдателя? Какие у него особенности развития, какова его специфика адаптации к подобной цензурирующей среде?

— Дело в том, что интернет сам по себе — не только в Китае, — достаточно реактивная среда. Методы обычной цензуры, основанные на технических средствах и грубых запретах, слабо применимы к ней.

К примеру, если популярный блогер оставляет собственное критическое мнение о правительстве КНР в своем блоге, прежде чем цензура заметит и заблокирует его, как правило, успеет появиться несколько кросс-постов исходного сообщения. И далее, если цензоры начинают охотиться за всеми ними, часто самопроизвольно срабатывает эффект Стрейзанд — попытка закрыть какую-то информацию, наоборот, привлекает к ней еще большее внимание сообщества. Этот феномен — следствие большой реактивности и саморефлексии сетевой среды.

Поэтому, несмотря на огромное количество реальной цензуры в Китае и блокирования подчас целых порталов масштаба крупного новостного агентства, в последнее время в стране набирает обороты альтернативный тренд по использованию именно нетехнических методов воздействия на общественное мнение. Их главная суть — если заткнуть рот оппоненту в сети не всегда возможно, то почему бы тогда не возглавить подобные дискуссии в нужном для государства русле?

— Я читал, что недавно было официально заявлено, что Китай создал подразделение государственных аналитиков мнений в Интернете, в которое набрал 2 миллиона сотрудников. Предполагается, что эти аналитики будут патрулировать виртуальное пространство в качестве своей основной работы. У них нет никаких прав по удалению какой-либо информации — их задача контролировать интернет-тренды, изучать общественные настроения граждан КНР, а также манипулировать ими согласно специальной методике.

— Да, это та самая невидимая сетевая армия, оружие которой — специальные методы скрытого воздействия на Сеть. Чтобы пояснить эту стратегию более выпукло, приведу реальный случай.

Примерно два года тому назад китайский интернет взорвался от довольно странного случая смерти. Молодой парень, который был арестован за незаконную вырубку леса рядом с домом, попал в китайскую тюрьму. Там он скончался через пару дней при довольно странных обстоятельствах. Власти официально объяснили причину его смерти якобы тем, что «в тюрьме он играл в прятки с сокамерниками и, споткнувшись, упал, ударившись при этом головой о стенку». Китайский интернет очень живо подхватил эту историю, назову лишь одну цифру: на QQ.com в течение суток появилось более 50 000 комментариев по этому делу, все остальные интернет-платформы также были буквально переполнены возмущением от нелепости этого инцидента. Сказать, что цензоры просто физически не справлялись с удалением следов «народного гнева» в эти дни — не сказать ничего.

По забавному стечению обстоятельств иероглиф «играть в прятки» в китайском языке имеет и второе значение — «убегать от кошки», чем и воспользовались китайские блогеры. Даже по прошествии нескольких лет в интернете можно нагуглить огромное количество упоминаний этой истории про погибшего в китайской тюрьме заключенного, «который разбился о стенку, пытаясь спастись бегством от кошки ». Блогеры своей версией про роковую кошку пытались довести абсурд официального объяснения до предела, что породило то, что сейчас бы назвали «интернет-мемом». Тогда китайский сегмент интернета просто бурлил, цензоры не могли повлиять на ситуацию, своими действиями замалчивания и удаления сообщений лишь подливая масла в огонь, раскручивая маховик недоверия и острой критики в адрес правительства КНР.

И тут на пике недовольства что-то произошло: в игру включилась совсем другая правительственная команда, которая вместо прежних попыток массированного закрытия ресурсов неожиданно предложила конкурс среди самых известных блогеров Китая. Самим интернетчикам путем сетевого голосования было предложено отобрать 5 самых авторитетных для них блогеров, которым впоследствии дали полный доступ к месту происшествия. Власть дала им все данные, все факты, свободный доступ ко всем свидетелям. Эти блогеры завалили сеть своими фотографиями и комментариями с места событий, впрочем, так и не сумев что-то добавить нового по существу этой странной смерти.

Но зато с общественным мнением что-то произошло — как только информация с места происшествия стала поступать из независимых источников и в огромных дозах, как только все данные стали максимально открытыми — люди почти сразу потеряли интерес к этому делу, а градус негодования быстро сошел на нет. Таким образом, после этого вмешательства получилось очень быстро подавить тайфун антиправительственной эпидемии.

По понятным причинам нет возможности рассказать множество похожих инцидентов в китайнете, но важно нечто общее для всех подобных историй — методы контроля эволюционируют, становятся более тонкими, скрытыми и многоходовыми. Помимо жесткой и безаппеляционной цензуры путем чисто технических блокировок, в случае сетевых эпидемий применяются совершенно иные технологии воздействия на общественное мнение.

Поэтому не стоит акцентировать внимание лишь на технических средствах, которые в Китае также бурно развиваются, ведь прямо на наших глазах создаются и оттачиваются принципиально новые технологии управления, где зачастую все плюсы интернета как открытой среды власти пытаются использовать с обратным знаком — уже для скрытого контроля и ограничения свободы мнений.

— Можно ли как-то сравнить интернет Китая с привычным Рунетом по степени свободы их граждан?

— На самом низшем уровне в Китае действительно практически нет цензуры — если вы посмотрите их социальные сети, то они переполнены слухами и обвинениями власти, где на общий клубок эмоций туго намотаны правда и откровенная чушь. Практически никто не читает это, равно как личную стену, я думаю, 70% безвестных участников нашей соцсети ВКонтакте, которые вольны писать там все, что им только вздумается.

Следующий уровень — это систематическая критика, аргументация, яркие и активные блогеры со своей аудиторией, вот здесь уже наблюдается определенное напряжение, есть активная цензура и удаление провокационных сообщений. За квартал, по данным киетолога Г.Кинга из Гарварда, органами сетевой цензуры КНР удаляются до миллиона сообщений и комментариев к ним. И, наконец, третий уровень — топ-блогеры с огромной аудиторией. Либо же это ситуации, когда какая-то тема выстреливает и получает широкий общественный и сетевой резонанс.

Тут возможны самые разные варианты активного противодействия и наказания: если блогера-инициатора можно в чем-то обвинить, его могут арестовать, вырвав «больной зуб с корнем». Если сетевая эпидемия слишком сильна и делокализована, то к делу подключают «сетевой спецназ», который пытается «спустить пар» с помощью различных хитроумных технологий контроля общества через soft power (например, описанная ранее история с неудачной попыткой бегства заключенного от кошки).

Все эти три одновременно существующих уровня создают противоречивое мнение и определенную путаницу, часто пуская первое впечатление стороннего человека по ложному следу. Так случайные и внешние по отношению к стране люди («туристы») видят множество антиправительственной критики в безымянных акаунтах, что создает ложное ощущение относительной свободы. С другой стороны, в прошлом году власти арестовали сразу 6 известных блогеров и бросили в тюрьму, обвинив их в «распространении слухов о готовящемся военном перевороте».

В последнем случае не стоит пытаться слишком серьезно осмысливать официальные формулировки, ведь когда здесь закрывали Википедию, это обосновали борьбой «с пропагандой агрессии и насилия», которую якобы и осуществляет по всему миру эта свободная онлайн-энциклопедия.

— Насчет трех «китайских уровней» всё ясно. Что можно сказать насчет анонимности?

— В Китае нет анонимности. В КНР действуют законы, обязывающие блогеров регистрироваться с указанием своих реальных паспортных данных. Это делается под предлогом «улучшения доверия в сети друг к другу и защиты интересов сторонних пользователей».

Также действует закон, обязывающий документально удостоверять свою личность при заключении любых соглашений на получение услуг доступа в интернет. Все сайты, физически расположенные в самом Китае, проходят в Министерстве промышленности и информационных технологий обязательную регистрацию, в которой достаточно педантично расписано, что это за сайт и кто за что на нем отвечает. Таким образом, при любом исходе событий всегда есть конкретный ответственный за любые потенциальные нарушения.

Добавьте к этому постоянный фоновый контроль (я говорю не только про интернет, вспомните хотя бы недавний запрет в США продаж оборудования от Huawei, которое оказалось нашпигованным жучками, или питерскую историю про китайские утюги, которые самовольно подключаются к публичным сетям Wi-Fi), где весь ваш трафик и активность в сети тщательно контролируют и логируют. Здесь любой, даже самый технически отсталый пользователь сети прекрасно понимает, что его активность фиксируется.

Например, вы можете попробовать использовать VPN или переписываться с кем-то за рубежом посредством PGP, и при должной сноровке и квалификации это может даже сработать. Но при этом каждому очевидно, что сам факт использования подобных технологий будет зафиксирован, что в будущем при диспозиции с другими отягчающими обстоятельствами может привести к вашему преследованию. Эвристические технологии фильтрации типа SVM, кстати, способны автоматически засекать использование вами практически любой криптографии, что дополнительно привлекает внимание сначала к трафику, а затем уже к вашей персоне.

Сформулирую главное наблюдение. После 6 лет местной жизни у меня сложилось впечатление, что Китай со своей системой тотального фонового контроля и периодических жестко-демонстративных наказаний, пытается настойчиво выработать модель поведения граждан, в рамках которой человек добровольно и подсознательно подвергал бы себя акту самоцензуры, постоянно отдавая себе отчет, что каждый его шаг или высказывание в рамках сети тщательно фиксируется. Желание сдерживать себя, движимое прежде всего подспудным страхом, со временем становится второй натурой.

Так мы приходим к странной дихотомии для более либерального европейца: формально можно писать что думаешь, но большинство китайцев предпочитает этого не делать. Затем дети учатся этому у своих отцов, так выращиваются целые поколения перманентно лояльных стране граждан без собственной точки зрения. В этом, кстати, дурные корни их хваленой коллективности и патриархальности...

— Глядя со стороны, каков ваш прогноз в отношении Рунета? Во главе нашей большой страны, физически обслуживающей главный кластер русскоязычного интернета, стоит бессменный президент, полковник КГБ и член КПСС с 1975 года, какие тенденции в развитии сети вы ожидаете в связи с этим?

— Безусловно, все будет ужесточаться. Но позвольте выразить свой скепсис — лично я не думаю, что этот будет именно «китайский вариант», потому что этот подход, поверьте, чрезвычайно высокотехнологичен. Напомню, в России до сих пор не умеют даже фильтровать отдельные запрещенные судом веб-странички, варварски баня сразу пачку ресурсов по их общему IP.

Поэтому, повторю еще раз, не надо пугать местную сеть «китайским вариантом». Скорее всего отсутствие реальных технических возможностей будет компенсироваться бурным законотворчеством и чисто административной «грубой силой». Единственное общее с Китаем — со временем такой прессинг сформирует у населения синдром самоцензуры по китайскому типу. То есть манеру думать одно, а говорить (комментировать) другое, с постоянной оглядкой на «как бы чего не вышло», что, мягко говоря, далеко от нормального человеческого общения и самовыражения.

Впрочем, в российских широтах, ИМХО, это приведёт скорее не к покорности, а к непредсказуемости уже хватанувшего «глотка свободы» населения.

— Завершим наше описание азиатского Интернета последним вопросом, поставленным ребром: назовите самые экстремальные для своей безопасности вещи, которые можно сделать в Китайском интернете прямо сейчас?

— Я бы выделил два серьёзных момента: это любые высказывания против самих цензоров и цензуры, а также любые призывы к коллективным народным действиям в офлайне.

В первом случае Китай прикладывает титанические усилия, чтобы сам факт цензуры, контроля и слежки никак внешне не ощущался большинством обычных граждан страны, то есть, чтобы это явление не обсуждалось и никак не фиксировалось. Любые ваши попытки открыто обсуждать именно эту проблематику, указывать на факты контроля, скорее всего, будут иметь очень серьёзные последствия (прямо пропорционально степени убедительности и серьёзности представленных фактов). Парадокс в том, что сегодня безопаснее критиковать само руководство коммунистической партии, чем его методы контроля Сети или общества.

Что касается второго — если вы хотите собрать людей с какой-либо целью — это будет жестко пресечено. Ещё раз напомню про основную часть стратегии: личные критические высказывания или фрагментированная критика со стороны граждан чаще всего приемлемы, а вот любые попытки коллективных обсуждений, самоорганизации или объединений на почве общих взглядов и, тем более, выход с ними в офлайн — категорически недопустимы. По этой причине в сети блокируют даже группы любителей велосипедной езды, если они пытаются массово собраться в офлайне. Китайская власть панически боится любой консолидации граждан, впрочем, именно эту функцию, как я считаю, и будет обеспечивать более «взрослый» интернет будущего.

Предназначенные для фильтрации интернет-трафика и блокировки противоправного контента DPI-системы дают богатый инструментарий операторским службам эксплуатации и маркетинга, уверен Александр Орлов, эксперт Центра сетевых решений компании «Инфосистемы Джет».

Российский рынок DPI-систем (deep packet inspection - накопление статистических данных, проверка и фильтрация сетевых пакетов по их содержимому) сравнительно молод. Какие драйверы и тормозящие факторы его развития можно выделить?

Первый драйвер - принятая 3GPP (3rd Generation Partnership Project) концепция развития сетей 3G и 4G, неотъемлемым элементом которой являются системы DPI. В России подъем интереса к этим системам полтора-два года назад подстегнуло законодательство, потребовавшее от операторов ограничивать доступ абонентов к противоправному контенту в интернете. DPI осуществляет глубокий анализ трафика и в соответствии с поставленными задачами обеспечивает их выполнение. Так, на одном IP-адресе может находиться 3 тыс. доменов, из которых лишь один содержит противоправный контент. Именно его и нужно заблокировать. И только DPI может его "отловить" и закрыть к нему доступ. Все законы, требующие фильтрации трафика и блокировки интернет-ресурсов, так или иначе, связаны с решениями DPI или "около-DPI". Под последними я подразумеваю решения, которые изначально не предназначались для фильтрации, но сейчас их пытаются приспособить к решению этой задачи, поскольку имеющиеся на рынке промышленные DPI-решения, как правило, не вписываются по цене в бюджеты средних и маленьких компаний.

- Чем объясняется высокая "цена вопроса"?

Коробочное аппаратно-программное решение DPI позволяет обрабатывать колоссальные объемы трафика - 100−200−300 Гбит/с. Это действительно решение операторского класса, и стоимость систем каждого из трех основных игроков российского рынка DPI (Allot Communications, Procera Networks, Sandvine) исчисляется сотнями тысяч долларов для крупных операторов. Для небольшого оператора цена составит не больше $100 тыс., но и это для него составляет уже критичную сумму. Поэтому маленькие операторы вынуждены искать альтернативные пути, использовать "наколенные" решения и проч. Так или иначе они должны что-то придумать, потому что наше законодательство довольно строго спрашивает с операторов, которые не выполняют предписания 139-ФЗ (закон о "черных списках"), 149-ФЗ (об информации, информационных технологиях и о защите информации), 187-ФЗ ("антипиратский закон").

- Такие мелкие операторы могут брать DPI как услугу у крупных?

У одного большого оператора, насколько мне известно, уже есть заказчики такого сервиса - "нижестоящие" провайдеры. Для них это возможность не тратить больших денег на покупку собственного решения, а крупный оператор может таким образом монетизировать уже внедренное решение по блокировке трафика.

- Помимо карающего меча закона, какие еще существуют движущие факторы внедрения DPI-систем?

- DPI-систему можно установить раз и навсегда и "забыть" о ней?

Это было бы идеально для всех. Но если система используется по своему прямому назначению, для распознавания и классификации трафика, а не только для исполнения буквы закона, то приходится постоянно обновлять сигнатуры. Приложения и трафик все время меняются - и вряд ли кому интересно решение, которое уже через год не сможет "видеть", какой трафик идет через сеть, какое приложение сколько места занимает в общем канале емкости и т.д.

Смогут ли операторы, построившие сети 3G и строящие теперь 4G, использовать уже внедренные DPI-системы и на новых сетях?

Для оператора теоретически ничего поменяться не должно. Возможно, решение придется умощнить, поскольку через сеть пойдет больший объем трафика, но не вижу проблем использовать ту же самую инфраструктуру, потому что точка выхода из сети будет одна и та же.

Очевидно, что применение DPI ориентировано на массовый рынок. Для корпоративного сектора эти системы неактуальны?

Корпоративными заказчиками DPI-решения пока мало востребованы. Однако сейчас появляются DPI Next Generation − обычные карточки PCI Express, которые вставляются в сервер, на который также ставится программный движок, и это все работает в комплексе. Цена вопроса значительно снижается, но и функциональность падает. Такое устройство не сможет обрабатывать 50−100 Гбит/с трафика, но для корпоративной сети с запасом хватит и 3−4 Гбит/с. Мы работаем с производителями таких решений и надеемся получить их на тестирование в ближайшее время. Думаю, они заинтересуют корпоративных заказчиков.

- Какова роль системных интеграторов на этом рынке?

Системные интеграторы выступают в роли консультантов, поставщиков, проектировщиков, а также вполне могут выполнять функции техподдержки первой линии для заказчика. Ни один из "большой тройки" DPI-вендоров не имеет в России своего физического представительства (офиса со штатом сотрудников, со службой техподдержки). При возникновении серьезной проблемы интегратор направляет запрос вендору, который его отрабатывает в своей лаборатории и передает решение партнеру-интегратору. А тот, в свою очередь, − заказчику.

- Насколько высок в сегменте DPI уровень конкуренции среди интеграторов?

Сейчас начинается активная конкуренция, и самым весомым конкурентным преимуществом является опыт реализации таких проектов, практика. На рынке пока немного специалистов имеют компетенции по DPI, умеют с ними работать и, главное, понимают, для чего они нужны. Разумеется, системному интегратору важно иметь штат специалистов, обладающих необходимой квалификацией. Специалисты нашей компании, например, прошли обучение у вендоров, у них есть необходимые знания.

Но решающим фактором считаю все же опыт. Например, мы выполнили проект по созданию платформы управления трафиком, основанный на применении технологий DPI для «ВымпелКома». В ходе которого мы устанавливали и настраивали программно-аппаратные комплексы DPI PacketLogic компании Procera Networks на 40 самых загруженных узлах магистральной сети. А по завершению монтажа − сформировали правила и политики, включили функцию сбора статистики, на основании которой правила управления трафиком корректировались для каждого конкретного города. Иначе говоря, мы обеспечили интеллектуальную часть и экспертизу, а также прорисовку перспектив развития проекта, потому что внедренное решение, по своей сути − очень мощный инструмент, позволяющий оператору проводить качественный и количественный анализ структуры трафика, эффективно управлять им, оптимизировать нагрузку на каналы магистральной сети, и, как следствие, повысить качество услуг, предоставляемых абонентам.

Кроме этого компания обладает значительным опытом реализации проектов в телекоммуникационной отрасли, выполненных для ведущих телеком-операторов Росси и стран СНГ.

К настоящему времени "большая тройка" уже внедрила DPI-системы, "Ростелеком" планирует завершить внедрение в 2014 г. Но у нас в России действующих лицензий на услуги связи больше 80 тыс. Это все потенциальные заказчики DPI?

Я бы сократил эту цифру как минимум вдвое, но в любом случае потенциальный рынок очень большой. Небольших операторов очень много, хотя бы даже только в Москве. Думаю, очень скоро поднимется новая волна спроса на DPI. Сейчас рынок находится в стадии ожидания этой волны и подготовки к ней.

Беседовала Лилия Павлова

Бурный рост и распространение большого количества современных приложений в сетях приводит к тому, что их становится всё труднее и труднее идентифицировать и классифицировать. Это приводит к тому, что современные корпоративные сети становятся невидимыми для IT-служб организаций.

Организации не знают, как используются ресурсы корпоративной сети, какие приложения в ней работают, сколько ресурсов используется нежелательными приложениями. Отсутствие этих знаний приводит к тому, что компании не могут контролировать и оптимизировать использование приложений и ресурсов своей корпоративной сети. Как следствие, из-за большого количества нежелательных приложений в сети, перегружающих каналы связи и ресурсы сети, пользователи испытывают проблемы с производительностью важных и критичных бизнес-приложений.

Трудности с обнаружением приложений связаны, в первую очередь, с эволюцией самих приложений и сетевых протоколов которые они используют. Всё больше приложений используют динамически назначаемые порты, и поэтому традиционных методов квалификации сетевых соединений по статическим портам TCP/UDP уже недостаточно. Приложения становятся более закрытыми и непрозрачными, зачастую используются различные механизмы шифрования и туннелирования. Многие приложения в рамках сессий предполагают как передачу данных, так и одновременную передачу голосовых и видео потоков. Для доступа к приложениям удобно использовать Web-интерфейс, так как при этом не требуется инсталляции дополнительного клиентского программного обеспечения – пользователю достаточно иметь только Web-браузер. Использование Web-браузера удобно, доступно, и позволяет использовать любое устройство (персональный компьютер, мобильный телефон, планшет и т.д.) для доступа к приложению. Таким образом, многие приложения становятся “скрытыми” за протоколами шифрования HTTP/HTTPS, которые обеспечивают их передачу, и по сути становятся новыми транспортными протоколами.

Многие традиционные средства классификации сетевого трафика (например, NBAR) неспособны обнаруживать приложения которые используют протокол IPv6 в своем трафике.

Другая тенденция, связанная с распространением так называемых облачных технологий, предполагает консолидацию всех ресурсов организации в центре обработки данных хостинг провайдера. Консолидация всех сервисов в одном центре приводит к тому, что организации тем самым удаляют ресурсы от своих филиалов и конечных пользователей и становятся зависимыми от производительности и пропускной способности каналов связи. Многие существующие распределенные WAN-сети построены на устаревшем оборудовании, которое не может обеспечить эффективное взаимодействие пользовательской и облачной инфраструктур и внедрение облачных сервисов по причине невысокой производительности, отсутствия возможностей для безопасной и надежной передачи облачных приложений, а также недостатка средств для мониторинга и управления облачным трафиком. Поэтому необходимо понимать, насколько хорошо работают приложения и какое время отклика у удаленных пользователей.

Для таких целей и используется технология DPI — deep packet inspection, устройство или программный комплекс предназначенные для «глубокого»(вплоть до 7 уровня модели OSI) анализа и классификации проходящих через него пакетов. Помимо изучения пакетов по неким стандартным правилам, по которым можно однозначно определить принадлежность пакета к определённому приложению, скажем, по формату заголовков, номерам портов и т.п., система DPI осуществляет и так называемый поведенческий анализ трафика, который позволяет распознать приложения, не использующие для обмена данными заранее известные заголовки и структуры данных. Яркий пример тому – Bittorrent. На основе анализа протоколов, портов, сигнатур и т.д., DPI определяет к какому типу трафика принадлежит данный пакет и в зависимости от заданных правил может произвести какие либо действия над трафиком.

Стоит отметить, что наиболее крупными игроками и их продуктами на рынке standalone DPI являются Allot Communications , Procera Networks , Cisco , Sandvine . Всё более и более популярными становятся интегрированные в маршрутизаторы решения DPI. Так поступают многие - Cisco, Juniper, Ericsson и т.д. по списку. Такие решения, как правило, достаточно компромиссные, и не могут предоставить весь спектр сервисов, доступных standalone решениям. Важной отличительной особенностью настоящего DPI является возможность аналитики трафика за счёт сбора различного рода статистики с разбивкой по приложениям, по тарифным планам, по регионам, по типам абонентских устройств и т.д. По этой причине замечательный NBAR имени Cisco хоть и позволяет детектировать и осуществлять контроль трафика по приложениям, полноценным решением DPI не является, т.к. в нём отсутствует ряд важных компонентов. Система DPI, как правило, устанавливается на границе сети оператора в разрыв существующих аплинков, уходящих от пограничных маршрутизаторов. Тем самым, весь трафик, который покидает или входит в сеть оператора, проходит через DPI, что даёт возможность его мониторинга и контроля. Для решения специфических задач можно устанавливать эту систему не на границе сети, а спускать её ниже, ближе к конечным пользователям, на уровень BRAS/CMTS/GGSN/… Это может быть полезно тем операторам, которые по ряду причин помимо утилизации внешних каналов также хотят решать задачу контроля внутренних. Естественно, здесь речь идёт о достаточно крупных сервис-провайдерах с большой распределённой сетью масштабов страны и с достаточно дорогими канальными ёмкостями.

Основная проблема всех существующих решений DPI заключается в том, что для того, чтобы однозначно определить принадлежность того или иного потока данных к одному из сетевых приложений, устройство, осуществляющее анализ трафика, должно увидеть оба направления сессии. Иными словами, входящий и исходящий трафик в пределах одного flow должны пройти через одно и то же устройство. Если оборудование понимает, что видит только одно направление в рамках сессии, оно не имеет возможности соотнести данный flow с какой-либо известной категорией трафика со всеми вытекающими последствиями. В связи с этим, когда речь заходит о контроле аплинков, встаёт очень логичный вопрос об асимметричном трафике, который для более-менее крупных операторов является не экзотикой, а обыденностью. Разные вендоры решают эту задачу по-разному.

Что дальше?

Реализация QoS

С точки зрения эксплуатации, оператор может контролировать утилизацию подключенных через DPI каналов на уровне приложений. Раньше задачи реализации QoS (Quality of Service) решались исключительно средствами построения очередей на основании маркировки трафика служебными битами в заголовках IP, 802.1q и MPLS, выделяя наиболее приоритетный трафик (разного рода VPN’ы, IPTV, SIP и т.д.), и гарантируя ему определённую пропускную способность в любой момент времени. Трафик типа Best Effort, к которому относится весь интернет трафик домашних абонентов (HSI - High Speed Internet), оставался фактически без контроля, что давало возможность тому же Bittorrent забрать себе всю свободную полосу, что, в свою очередь, вело к деградации любых других веб-приложений. С использованием DPI у оператора появляется возможность распределить канал между различными приложениями. К примеру, в ночные часы разрешить трафику Bittorrent забирать себе больше полосы, чем днём, в часы-пик, когда в сети ходит большое количество другого веб-трафика. Другая популярная мера у многих мобильных операторов – блокировка Skype-трафика, а также любых видов SIP-телефонии. Вместо полной блокировки оператор может разрешать работу данных протоколов, но на очень низкой скорости с соответствующей деградацией качества предоставления сервиса у конкретного приложения, чтобы вынудить пользователя платить за услуги традиционной телефонии, либо за специальный пакет услуг, разрешающий доступ к VoIP-сервисам.

Subscriber Management

Важным моментом является то, что правила, на основании которых выполняется шейпинг/блокировка, могут быть заданы посредством двух основных базисов – per-service или per-subscriber. В первом случае простейшим образом оговаривается, что конкретному приложению позволяется утилизировать определённую полосу. Во втором привязка приложения к полосе осуществляется для каждого подписчика или группы подписчиков независимо от других, что производится через интеграцию DPI с существующими OSS/BSS системами оператора. Т.е. можно настроить систему таким образом, что подписчик Вася, который за неделю накачал торрентов на 100 гигабайт, до конца месяца будет ограничен по скорости скачивания этих же торрентов на уровне 70% от купленного им тарифа. А у подписчика Пети, который купил дополнительную услугу под названием «Skype без проблем», трафик приложения Skype не будет блокироваться ни при каких условиях, но любой другой – легко. Можно сделать привязку к User-Agent и разрешить браузинг только при помощи рекомендуемых браузеров, можно делать хитрые редиректы в зависимости от типа браузера или ОС. Иными словами, гибкость тарифных планов и опций ограничена лишь здравым смыслом. Если же речь идёт о трафике мобильных операторов, то DPI позволяет контролировать загрузку каждой базовой станции в отдельности, справедливо распределяя ресурсы БС таким образом, чтобы все пользователи остались довольны качеством сервиса. Разумеется, данную задачу можно решать силами мобильного ядра, но это не всегда бюджетно.

Зачем это всё надо?

Звучит это всё, конечно, не очень оптимистично, но для многих операторов по экономическим причинам значительно дешевле поставить систему DPI для контроля утилизации каналов, чем расширять аплинки. Причём, сделать это без особых потерь абонентской базы, т.к. давно известно, что большая часть трафика генерируется примерно 5% наиболее активных абонентов. И в этом случае оператору экономически целесообразней снизить абонентскую базу, но платить меньше денег за аплинки, т.к. уйдут самые активные качальщики, из-за которых оператор вынужден каждый месяц платить немаленькую сумму за аплинки. Это ночной кошмар любого маркетолога, но в некоторых случаях потерять клиентов – выгодно. Деликатность ситуации заключается в том, что рано или поздно наступит такой момент, когда все операторы так или иначе будут что-либо шейпить при помощи DPI. Т.е. если сегодня один оператор начнёт рубить торренты, самые активные качальщики разом уйдут к другому. После этого у того сильно скакнёт загрузка его каналов и клиенты начнут жаловаться на то, что плохо работает веб-браузинг. Оператор подумает, подсчитает, и в итоге купит DPI. И так до тех пор, пока все игроки на рынке не обзаведутся подобной системой. Разумеется, установка DPI не снимает с оператора задачу по периодическому расширению аплинков и увеличению скорости доступа для подписчиков. Просто теперь эти расширения не будут бесконтрольными. Т.е. оператор всегда будет знать трафик какого типа и в каком количестве пойдёт через его каналы, это будет прогнозируемо. Разумеется, когда речь идёт о коробках стоимостью $1M, дело не только в аплинках, необходимо это понимать.

Новая модель услуг

Мы плавно перешли к задаче развития сети и её услуг. Глядя на то, как подписчики пользуются купленной ими полосой, какие приложения используют, оператор может изучать потребности каждой категории подписчиков и предлагать им более гибкие и совершенные тарифные планы. К примеру, основываясь на том, что подписчики тарифа Silver активно пользуются услугами сторонней SIP-телефонии, можно предложить им дополнительный пакет, позволяющий использовать аналогичный сервис, предоставляемый оператором, но со скидкой. Остальные подписчики при желании воспользоваться более дешёвой телефонией будут мотивированы переходить на более дорогой тариф, приобретая дополнительные бонусы в виде повышения скорости. Можно придумать много кейсов, это лишь один из них. Подход очень интересный, и выгодный как для пользователя, так и для оператора. Тенденции развития телекоммуникационного рынка таковы, что для операторов продавать трубу, как они делают сейчас, скоро будет просто невыгодно, есть масса исследований, подтверждающих это. ARPU не увеличивается, конкуренция высока, оборудование необходимо апгрейдить всё чаще и чаще, расходы операторов растут, а желание получать прибыль никуда не девается. Задача DPI в данном разрезе - реализовать новые модели предоставления услуг конечному пользователю. Некоторые мировые операторы маленькими шагами уже двигаются к данной идее. В России, очевидно, процесс этот будет долгим и мучительным, т.к. для достижения задачи необходимо перестраивать мозги абонентов на другую частоту, что очень непросто, т.к. отучить человека не качать торренты, а покупать легальный контент - непросто.

DPI отлично умеет работать в связке с различными VAS (Value Added Services) системами, такими как антиспам, антивирус, видеооптимизаторы и т.п. Суть функционала заключается в отводе части трафика по заданным администратором критериям, на сторонние устройства, для осуществления более глубокого анализа и обработки.

Довольно легко можно организовать предоставление пользователям услуг по родительскому контролю, которые становятся всё более и более актуальными.

Спецслужбы

В конце хотелось бы сказать пару слов о том, для чего также закупается DPI, кроме как для издевательств над абонентами. Оборудование DPI, в связи со своим умением видеть всё и вся, что происходит на сети, является весьма интересным устройством для товарищей в погонах, без которых сейчас никуда. При помощи DPI спецслужбы могут вести наблюдение за сетевой активностью того или иного пользователя. Можно перекрыть ему VPN, HTTPS и прочие прелести, делающие невозможным анализ контента. Разумеется, можно закрывать доступ пользователей к неугодным властям сайтам, что очень актуально в связи с последними событиями в законотворческой деятельности в России.

Сетевой нейтралитет

И, наконец, хотелось бы сказать пару слов о многострадальном сетевом нейтралитете, который существует в некоторых странах. Если коротко, то операторам в отсутствие перегрузок на аплинках нынче запрещено блокировать трафик законных/легальных приложений. Т.е. начать выборочную блокировку любого трафика теперь разрешается только в случае возникновения перегрузки. Но, в то же время, ещё нет чётких формулировок на тему того, какие именно приложения являются законными, а какие – нет. По логике, незаконным может быть только контент, а не приложения. К примеру, детская порнография явно относится к незаконному контенту, но протоколы HTTP и Bittorrent, посредством которых можно осуществлять его передачу – вполне себе легальны. Так что тут имеется ещё достаточно большой простор для споров, а тема, на мой взгляд, весьма интересна. Пока что у нас сетевым нейтралитетом не пахнет, посему у операторов на руках - все карты для управления трафиком при помощи DPI.