Почему всплывают окна. Как удалить всплывающие окна
В речи Даниэля Канемана постоянно проскальзывает одно слово: удача. Восьмидесятилетний американец еврейского происхождения считается одним из самых влиятельных из ныне живущих мыслителей. Разработанные им теории двухскоростной обработки информации и эвристики для когнитивной психологии – то же, чем теория Дарвина была для биологии. Умение описывать свои находки четким, понятным языком снискало ему такую популярность, какой позавидовало бы большинство рок-групп.
Но, сидя напротив меня в библиотеке Королевского института, этот лукавый старец утверждает, что почти все свои находки сделал только по воле случая. В раннем детстве ему повезло выжить в оккупированной нацистами Франции. Повезло, что мама была «талантливой сплетницей» и разжигала в нем очарованность глубиной людских странностей (которые были и у патрулировавших город эсэсовцев). И он уверен, что не достиг бы никаких успехов, если в один «удачный день» 1969-го случайно не встретил в Иерусалиме Амоса Тверски, ставшего ему другом и коллегой. «То, что мы встретились, что он мне понравился, что мы так хорошо сработались, а наша методика стала такой авторитетной, – это чистое везение», – признается Канеман. «Чистым везением» было и получить в 2003 году Нобелевскую премию по экономике (за работу о теории перспектив). «Нобелевскую премию не за качество работы дают, знаете ли…» – объясняет ученый. Однако идея о финансовой нерациональности человека экономистов потрясла и еще дала жизнь новой дисциплине: поведенческой экономике. В этом тоже есть элемент счастливой случайности.
В 2011 году вышла книга «Думай медленно… Решай быстро» – квинтэссенция трудов Канемана, которую тот посвятил умершему в 1996-м Тверски. Книга разошлась миллионом копий, но счастье, что она вообще была написана. «Каждый миг работы над ней вызывал у меня ненависть, – делится автор, – и в законченном виде она мне не понравилась. Так что ее успех стал для меня большим сюрпризом».
Для всех же, кто ее прочитал, это совсем не сюрприз. Изложенные в ней идеи повлияли на все – от методики набора бейсбольных команд до того, что по инициативе Дэвида Кэмерона была сформирована группа поведенческих исследований. Продуктом канемановских теорий (скромность тут никак не уместна) стал и его собственный изумленный фатализм. «В ретроспективе толковать жизнь слишком просто», – считает психолог. Мир куда беспорядочнее, чем мы настроены полагать.
Центральная идея трудов Канемана и Тверски состоит в наличии двух систем мышления. Первая – «быстрая»: когда мы мыслим на автомате, без усилий, интуитивно, можем сразу ответить на простые вопросы вроде «сколько будет два плюс два?» или «любишь ли ты свою маму?» Вторая система – «медленная». Это запасной «процессор», который включается, когда нам нужно взять паузу и подумать над тем, сколько будет 24×17 или как разрешится ситуация в Крыму.
Нам хочется верить, что главная – система номер два. Что мы рациональные, рассудительные существа. Но система номер два – ленивая. Она слишком охотно готова поощрять сиюминутные суждения и впечатления, выработанные системой номер один. Эвристическим путем мы упрощаем в голове сложные вопросы: вместо «подходит ли эта партия на роль правящей?» мы спрашиваем, «нравится ли мне лицо Дэвида Кэмерона?» На нас влияют «ориентиры» (когда риелтор говорит, что двухкомнатная квартира в Хакни стоит 20 млн фунтов) и «угол подачи» («должна ли Шотландия быть независимой?» или «должна ли Шотландия оставаться частью Великобритании?»). Мы склонны давать событиям яркие объяснения, но не склонны задумываться, насколько эти объяснения правдоподобны. Так что если мы за неделю услышим о гибели двух велосипедистов, то будем думать, что ездить на велосипедах стало заметно опаснее, хотя вероятнее, что эти смерти не связаны.
Проведя серию комичных экспериментов с рулеткой и шулерскими костями, Тверски и Канеман показали, как же легко можно заставить нас принимать нерациональные решения. Даже судьи из уголовных судов действовали под влиянием абсолютно случайных чисел. Ученые также продемонстрировали зловещий эффект установок (как люди начинают вести себя эгоистичнее, увидев изображения денег). Многие из таких психологических уловок срабатывали, даже когда испытуемых о них открыто предупреждали. «Если что-то нам кажется правильным, мы этому следуем», – резюмирует Канеман. Систему номер два мы обычно включаем после, чтобы объяснить уже сделанное. Если вообще включаем.
Один из занимательнейших моментов книги – рассказ о визите автора в инвестиционную компанию с Уолл-стрит. Проанализировав ее отчеты, он вычислил, что трейдеры, которых высоко ценили за способность «читать» рынки, показывали результаты не лучше, чем если бы принимали решения наугад. Поэтому их бонусы были за везение, хотя те находили, как выдать успех за плод мастерства. «Они довольно-таки сильно разозлились, когда я сказал им об этом, – смеется психолог. – Но есть четкие доказательства, что головокружительному обогащению намного больше способствует удача, нежели умения».
То же справедливо и при оценке успешности одной компании на фоне другой. Канеман рассказывает, как один из самых известных CEO мира, принимая его однажды вечером у себя дома, сильно сокрушался, что миллиарды заработал по счастливой случайности. Но, по мнению ученого, мы вряд ли перестанем верить в миф о всевидящих CEO , которые заслуживают восьмизначных зарплат. «Наш разум, – говорит он, – это инструмент для объяснения мира. Мы объясняем мир, рассуждая о причинах и следствиях. А в историях о причинах и следствиях всегда должны быть герои. О том, что могло случиться и изменило бы ход событий, мы не думаем».
Отсюда и его интерпретация финансового кризиса 2008-го. Спрашиваю: может, это система номер два взяла отпуск? Ведь мало того, что решения принимались неправильные, их еще и закрепляли. Но Канеман мыслит иначе: «Самой большой ошибкой было утверждать, что это можно было предвидеть. Очень умные люди не смогли это предвидеть. Было много таких, кто думал, что это может случиться, а потом, когда все уже случилось, сказал: “А мы так и знали”. Это неправильное употребление слова “знать”».
Канеман больше не занимается научной работой, но по-прежнему востребован как советник и консультирует крупные компании по принятию решений. Сейчас его как раз увлекает идея «знания». «Что значит что-то знать? – вопрошает он с блеском в глазах за очками. – Реальные факты почти не играют здесь роли. Знание – это, как правило, единственное, что приходит на ум, что-то безальтернативное для вас. Особенно это справедливо, когда вы психологически прикованы к тому факту, что те, кому вы доверяете, верят в то же самое. И только потом вы придумываете объяснения».
Поэтому, продолжает ученый, людей и не переубедишь в дискуссии о политике. «Ведь доводы, которыми они подкрепляют свои убеждения, – аргументирует он, – не имеют почти никакого отношения к самим этим убеждениям, которые, как правило, формируются под действием случайных социальных факторов. Почему я верю в глобальное потепление? Потому что верю тому типу людей, которые говорят мне, что оно есть! – Канеман засмеялся. – Доказательств у меня никаких».
В результате возникают абсолютно нелепые корреляции. Например, противники однополых браков склонны также сомневаться в глобальном потеплении. «Связь тут исключительно ассоциативная и эмоциональная», – комментирует собеседник. Ученые куда охотнее убеждают публику историями, чем фактами. «Если вы хотите донести что-то о глобальном потеплении, – отмечает психолог, – то нужно апеллировать к системе номер один. Силу апелляции к системе номер два мы переоцениваем. Когда понимаешь, что факты людям неважны, становится довольно неприятно».
Труд жизни, кажется, внушил Канеману изумленное восприятие человека как милого набора
недостатков.
«Идея о том, что поведение человека саморазрушительно, что судьба воплощается в поступках людей, чтобы в конце концов погубить их, – это большая идея, – констатирует он. – Мы придаем слишком много значения мелким проблемам и слишком мало – серьезности последствий. Не удивлюсь, если многие погибли, ища во время пожара свои брюки».
Канемана тянет назвать пионером в изучении человеческой глупости, но он такое определение отвергает: «Мы не глупые. Это побочные эффекты системы, которая в остальном работает крайне хорошо. Центральный персонаж моей книги – это система номер один, я считаю. Но это естественно. У нее было куда больше времени на развитие. Это вторая система ленивая… Но она не стоит на месте».
Как думать быстро и медленно
Контролируйте естественные импульсы
По мнению Канемана, у нас есть две системы мышления: быстрая, основанная на импульсах и интуиции, и медленная, опирающаяся на рассудительность. По природе мы тяготеем к быстрой, особенно когда устаем, но нужно знать, когда доверять ей. Она годится, например, для прогнозирования вероятности, но для формирования полной картины может понадобиться мышление медленное, как и для того, чтобы понять, насколько человек подходит для конкретной работы.
Приучайтесь мыслить долгосрочно
Обманный эффект концентрации внимания выдвигает на первый план сиюминутное и может привести к нежелательным результатам.
Будьте честными
Исследования показывают, что несправедливые работодатели страдают от спада производительности труда, а несправедливость цен ведет к снижению продаж.
Помогайте друг другу
Предубеждения слепят, как говорит Канеман, и потому чужие ошибки увидеть легче. Так что просите конструктивной критики и будьте готовы сказать другим, что те могут улучшить.
Чтобы чужая реакция была разумнее, рисуйте картину целиком,
а не только негативные участки
Людям свойственно концентрироваться на различиях, а не на отдельных объектах. Поэтому инвесторов больше заботит динамика богатства, чем оно само. Переключайте их внимание, говоря, как много у них есть, а не как много они потеряли.
Судите здраво
«Ощущаемое» состояние отличается от «запоминаемого». Запоминающее «я» не интересует длительность хорошего или плохого состояния. Оно оценивает его по пиковым точкам и концу.
Не давайте неудачам сломить вас
Как бы много вы ни планировали, большую роль может сыграть случай, а по статистике, за любого рода неудачей следует успех.
Не полагайтесь полностью на бухгалтеров и фондовых управляющих
Изучив их долгосрочные результаты, Канеман пришел к выводу, что причина их успеха – в удаче,
а не в навыках.
Не игнорируйте чувства
Счастье – это реальное состояние, а потому его можно измерить, исследовать и осмыслить. Как цель для общества и средство воздействия на экономику.
Не поддавайтесь «иллюзии достоверности»
Если «факты» повторять и разъяснять, они могут показаться правдивыми. Но мы должны постоянно
ставить их под сомнение.
Не хмурьтесь, если хотите, чтобы ваши просьбы выполняли
Когда лицо выражает негативные эмоции, окружающие начинают больше анализировать и сомневаться.
Канеман – лауреат Нобелевской премии по экономике "за применение психологической методики в экономической науке". Он был удостоен награды в 2002-м вместе с Верноном Л. Смитом (Vernon L. Smith). Канеман хорошо известен за свои работы по психологии оценки и принятия решений, поведенческой экономике и гедонистической психологии. Вместе с другими мыслителями, включая Амоса Тверски (Amos Tversky), Канеман установил когнитивную основу для общих человеческих заблуждений, которые вытекают из эвристики и предубеждений. Он также участвовал в разработке теории перспектив.
Даниэль Канеман родился в Тель-Авиве (Tel Aviv) 5 марта 1934-го, когда его мать гостила у родни. Свое детство он провел во Франции (France), куда родители эмигрировали из Литвы (Lithuania) в начале 1920-х. Канеман и его семья находились в Париже (Paris), когда город в 1940-м был оккупирован нацистами. Его отца схватили во время первой крупной облавы на французских евреев, но отпустили по истечении шести недель. На благополучный исход повлиял работодатель отца. Семейство оставалось в бегах всю оставшуюся часть войны. Даниэль лишился отца в 1994-м, который умер из-за проблем, вызванных диабетом. В 1948-м Канеман вместе с родными прибыл на территорию британской подмандатной Палестины (Palestine), как раз перед созданием государства Израиль (Israel).
Канеман получил степень бакалавра наук со специализацией в области психологии в Еврейском университете в Иерусалиме (Hebrew University of Jerusalem) в 1954-м. Затем он работал в службе психологической помощи в Армии обороны Израиля. В число обязанностей Даниэля входила оценка кандидатов для обучения в школе подготовки офицеров, а также разработка тестов.
В 1958-м он направился в Соединенные Штаты, чтобы заработать степень доктора философии в области психологии в Калифорнийском университете в Беркли (University of California at Berkeley). Академическая карьера Канемана началась с чтения лекций по психологии в Еврейском университете в Иерусалиме в 1961-м. Он вырос до старшего преподавателя в 1966-м. Его ранние работы было сосредоточены на визуальном восприятии и внимании.
В 1978-м Канеман перешел на работу в Университет Британской Колумбии (University of British Columbia).
Будучи членом Центра передовых исследований в области поведенческих наук при Стэнфордском Университете (Stanford University) в 1977-1978 гг., Канеман познакомился с Ричардом Талером (Richard Thaler). Они быстро стали друзьями и оказали значительное влияние друг на друга. Даниэль и Ричард оба приняли активное участие в разработке нового подхода к экономической теории. Вместе с Дэвидом Шкаде (David Schkade) Канеман разработал понятие "фокусировки иллюзии", чтобы частично объяснить ошибки, которые делают люди при оценке последствий различных сценариев своего будущего. Это понятие также известно как "аффективное прогнозирование", хорошо изученное Даниэлем Гилбертом (Daniel Gilbert).
В настоящее время Канеман – почетный профессор психологии и профессор кафедры по связям с общественностью в Школе общественных и международных отношений им. Вудро Вильсона при Принстонском Университете (Woodrow Wilson School, Princeton University). Канеман является партнером-основателем консалтинговой компании "TGG Group". Он женат на Энн Трисман (Anne Treisman), специалисте в области психологии внимания и члене Королевского общества.
В 2011-м журнал "Foreign Policy" включил Канемана в список лучших мировых мыслителей. В этом же году был издан его бестселлер, "Мышление: быстрое и медленное" ("Thinking, Fast and Slow"), в котором кратко изложена большая часть исследований Канемана.
Люди глупы.
За это открытие израильский ученый, Даниэль Канеман (Daniel Kahaneman), работающий, как вы уже догадались, в США, получил Нобелевскую премию по экономике за 2002 г.
(Впрочем, к вам, уважаемый читатель, это не относится. Это про других. :)
В ходе ряда точных научных экспериментов Канеману удалось доказать, что в своей повседневной жизни большинство людей не руководствуются здравым смыслом. Даже профессора математики в обычной жизни редко прибегают к элементарным арифметическим операциям.
Канеману впервые удалось ввести в экономику понятие человеческого фактора, объединить в единую науку психологию и экономику. До него экономисты диву давались — почему рассчитанные ими модели дают внезапные сбои, почему люди ведут себя не так, как им положено по теории? Почему вдруг падает биржа или почему вдруг люди бросаются в банк изымать вклады, менять одну валюту на другую?
Самое интересное, что лауреат Нобелевской премии по экономике никогда экономике не учился, а всю жизнь занимался психологией. В данном случае — психологией выбора повседневных экономических решений.
Все экономисты до Канемана, начиная с Адама Смита, делали одну и ту же ошибку — они предполагали, что человек руководствуется элементарной логикой и собственной выгодой — покупает там, где дешевле, работает там, где больше платят, из двух товаров одинакового качества выберет тот, который дешевле.
Исследования Канемана показали, что все не так просто. Люди, оказывается, не хотят думать. Они руководствуются не логикой, а эмоциями, случайными импульсами; тем, что вчера слышали по телевизору, или от соседа, устоявшимися предрассудками, рекламой и т. д.
Вот пример. Оказывается, если снизить цену, то товар вовсе не обязательно начнут быстрей раскупать. Некоторые подумают, что это просто уценка товара из-за плохого качества. То же самое — если цену повысить, люди подумают, что им предлагают товар лучший, чем раньше.
Экономисты до Канемана наивно полагали, что если человеку, работающему сдельно, повысить расценки, он станет лучше работать. Оказывается, далеко не всегда. Одни — да, действительно лучше. Другие — так же: зачем выкладываться, если при прежней производительности они все равно получат больше, чем раньше? Третьи — станут работать медленней, чтобы получать столько же, сколько раньше, при меньших затратах труда.
Рассуждения экономистов до Канемана напоминали рассуждения ученых до Галилея. Ведь в течение тысячелетий все великие умы предполагали, что тяжелый предмет, сброшенный с высоты, быстрее долетит до земли, чем легкий. Дети сегодня тоже так считают. Тысячи лет это принимали на веру, и никому до Галилея не пришло в голову проверить это. Каково же было удивление Галилея, когда он установил, что деревянный и железный шар, сброшенные с Пизанской башни, долетают до земли за одно и то же время.
Итак, по Канеману, в своей повседневной жизни люди не руководствуются элементарной логикой и элементарной арифметикой.
Я решил это проверить. Пойти, так сказать, по пути Галилея.
Иерусалимская улица Агрипас. По одну сторону — базар Махане Иегуда. По другую — ряд магазинов.
В магазине продают яйца. Упаковка из 10 яиц стоит 12 шекелей.
Напротив, на базаре, тоже продают яйца. Упаковка из 30 яиц стоит 18 шекелей.
Задача для школьника первого класса — в магазине яйцо обходится в 1,20, на базаре — 0,60. Ровно в два раза дешевле. Покупая один лоток яиц в магазине, человек проигрывает 6 шекелей. Покупая два лотка — 12.
Я встал у магазина и задавал покупавшим яйца один и тот же вопрос — зачем вы это сделали? Разве вы не видите, что через дорогу — вдвое дешевле?
Ответы распределились следующим образом:
1.Пошел ты... — 75%
2.А какое твое дело? Где хочу, там и покупаю — 75%
3.В магазине яйца лучше. (Яйца одинаковые, я проверял) — 8%
4.Да какая разница? Буду я мелочиться? — 6%
5.Я всегда все покупаю в этой лавке. Мне так удобнее — 9%
То, что ответы в сумме составляют больше 100%, означает, что один человек мог дать несколько ответов.
Лицам, ответившим по п. 4, я предлагал:
— Купив два лотка яиц в магазине, вы проиграли 12 шекелей. Если для вас эта сумма не имеет значения, дайте мне еще такую же сумму. Ответ на это предложение — см. п. 1
Вот еще примеры, подтверждающие, с моей точки зрения, теорию Канемана.
Человек идет в ресторан и платит за стейк 100 шекелей. Тогда как кило точно таких же стейков в магазине — 25 шекелей. Пять штук. Разница — в 20 раз! Купленый стейк нужно лишь сунуть в духовку. Для многих, видимо, это слишком большой труд. Люди стоят в очереди в ресторан. А из этого ресторана выносят еду в лотках в бесплатную столовую через дорогу. Где все то же самое дают бесплатно...
Канеман прав.
Оказывается, что анекдот: «Ты купил этот галстук за 100 долларов? Идиот, за углом такие же по 200!» — имеет совершенно точное экономическое обоснование. Люди полагают, что если товар дороже, значит, он лучше.
Человек норовит избавиться от денег. И идет в ресторан, где незнакомый человек принесет ему еду, приготовленную из неизвестных продуктов неизвестным способом другим неизвестным человеком, не знающим вкусов и запросов клиента. За это он заплатит в 10 раз больше, чем стоят продукты, и его еще обхамят.
Ресторан — это место экономического и кулинарного хулиганства. Задача ресторана — «раскрутить» клиента. Поэтому в ресторанной кухне используются самые неэкономичные и вредные способы приготовления пищи. Главное, чтобы блюдо при подаче красиво выглядело. Хотя через секунду вся эта красота исчезнет.
На выходе из супермаркета продают горячие сосиски по 5 шекелей штука, которые внутри этого же маркета стоят 10 шекелей за 20 штук. Разница в 10 раз!
Разве Канеман не прав?
Лучшие психологи мира ломают головы над тем, как всучить человеку то, что ему не нужно. 98% оборота фирмы «Пепси-кола» уходит на рекламу. Человек покупает не сладкий сироп, а образ жизни, который ему вбили в голову.
Часы за 50 шекелей показывают время точно так же, как за 10 тысяч. Человек не покупает часы, костюм, мебель — он покупает самоуважение.
Канеман прав. Люди почему-то не хотят признавать простых и очевидных вещей:
Всевозможные партии, «Форумы» и «Объединения помощи» помогают лишь тем, кто их создает и в них работает. Для этого они и создаются.
Вот простые правила для тех, кто не хочет быть обманутыми (я понимаю, что на меня могут обидеться тысячи агентов различных фирм, зарабатывающих на жизнь нелегким трудом)...
Тот, кто звонит вам или останавливает вас на улице в надежде что-то вам продать, — мошенник.
Тот, кто пытается войти к вам в дом в надежде что-то вам продать, — мошенник.
Тот, кто сообщает вам, что вы выиграли в лотерее, в которую не играли, — мошенник.
Тот, кто предлагает товары и услуги «бесплатно», — мошенник.
Тот, кто взымает с клиента деньги за трудоустройство, — мошенник.
Тот кто обещает 100%-е выздоровление от всех болезней, — мошенник.
Тот, кто рассылает по электронной почте письма с рецептами быстрого и легкого обогащения, — мошенник.
А теперь — о главном.
Если вы действительно хотите выучить за день английский и иврит, излечиться от всех болезней, устроиться безо всякой специальности на высокооплачиваемую работу, узнать свое будущее, похудеть за месяц на 40 кг без диет и таблеток — обращайтесь только к автору этой статьи. Оплата наперед.
Для Дэниела Канемана одним из наиболее волнующих моментов в сегодняшнем глобальном экономическом кризисе стало признание Алана Гринспена, бывшего председателя Федеральной резервной системы США, перед комитетом Конгресса в том, что он излишне сильно верил в способность свободных рынков к автоматической коррекции.
«По сути, он сказал, что основы, на которых он строил свою деятельность, являются ошибочными, и эти слова из уст Гринспена производят глубокое впечатление», говорит Канеман, который получил в 2002 году Нобелевскую премию по экономике за свою новаторскую работу по включению отдельных аспектов психологических исследований в экономическую науку.
Но более значимым для Канемана моментом было то, что Гринспен в своем выступлении рассматривал в качестве рациональных субъектов не только физических лиц, но и финансовые организации. «Это показалось мне игнорированием не только психологии, но и экономики. Он, по видимому, верит в магическую силу рынка обеспечивать самодисциплину и хорошие результаты».
Канеман старательно подчеркивает, что, будучи психологом, он является чужим в сфере экономики. Однако он способствовал формированию фундамента для новой области исследований, названной поведенческой экономикой, в рамках которой оспаривается стандартная экономическая теория рационального выбора и вводятся более реалистичные предпосылки относительно человеческих суждений и принятия решений.
Стандартные экономические модели исходят из того, что люди рационально стремятся к максимизации своих выгод и минимизации своих издержек. А сторонники поведенческой экономики оспаривают некоторые из традиционных догматов, показывая, что люди часто принимают решения, основанные на догадках, эмоциях, интуиции и эмпирических правилах, а не на основе анализа издержек и выгод; что рынки заражены болезнью стадного поведения и группового мышления; что индивидуальный выбор часто может оказываться под влиянием того, как формулируются предлагаемые решения.
Чрезмерная уверенность является движущей силой капитализма
Глобальный экономический кризис, корни которого в принятии отдельными людьми и финансовыми организациями решений о вложении средств в непервоклассные ипотеки, поставил в центр внимания поведенческую экономику и вопрос о том, как люди принимают решения. «Люди, взявшие непервоклассные ипотеки, пребывали в абсолютном заблуждении», говорит Канеман, давая интервью «
F&
amp;
D» в своем доме, расположенном на живописнейших холмах Беркли с видом на Сан-Франциско. «Одной из основных идей поведенческой экономики, заимствованной из психологии, является широкое распространение чрезмерной уверенности. Люди делают вещи, которые им совершенно не следовало бы делать, потому что они верят в свой успех». Канеман называет это «иллюзорным оптимизмом».
«Иллюзорный оптимизм, говорит он, является одной из движущих сил капитализма. Многие не отдают себе отчета в рисках, которые они принимают», говорит Канеман. Эта мысль прозвучала также в книге Нассима Талеба «Черный лебедь» , где указывается, что люди не принимают во внимание в достаточной мере возможные последствия редких, но масштабных сокрушительных событий, которые делают наши предположения о будущем неверными.
Он утверждает: «Предприниматели это люди, которые принимают на себя риски и, в большинстве случаев сами не знают об этом. Это происходит в случае слияний и поглощений, но также и на уровне мелких предпринимателей. В США треть малых предприятий банкротится в течение первых пяти лет, но если вы опрашиваете этих людей, каждый из них по отдельности считает, что вероятность его успеха от 80 до 100 процентов. Они просто не знают».
Две стороны или более
Канеман родился в Тель-Авиве в 1934году и в детстве рос в Париже, а затем в Палестине. Он не уверен, объясняется ли его призвание как психолога ранним знакомством с интересными сплетнями или, наоборот, его интерес к сплетням был свидетельством пробуждающегося призвания.
«Как и многие другие евреи, я, полагаю, рос в мире, состоявшем исключительно из людей и слов, и большая часть слов были о людях. Природа практически не существовала, и я так и не научился узнавать цветы или разбираться в животных, пишет он в своей автобиографии. Но люди, о которых любила поговорить моя мать со своими подругами и с моим отцом, были потрясающи своей сложностью. Некоторые из них были лучше других, но и самые лучшие были далеки от совершенства, и никто не был просто плохим. Большинство ее историй рассказывались с иронией, и во всех них было две стороны, если не больше».
В достаточно раннем возрасте в оккупированном нацистами Париже с ним произошел эпизод, который оставил неизгладимое впечатление ввиду множества различных смыслов и выводов, которые можно было сделать в отношении человеческой природы. «Это, вероятно, был конец 1941-го или начало 1942-го. Евреи были обязаны носить Звезду Давида и повиноваться комендантскому часу с 18:00. Я пошел поиграть с другом-христианином и задержался допоздна. Я вывернул мой коричневый свитер наизнанку, чтобы пройти несколько кварталов до дома. Я шел по пустой улице и увидел приближающегося немецкого солдата. На нем была черная униформа, которую мне наказали бояться больше, чем униформ других цветов, ее носили солдаты специальных сил СС. Я сближался с ним, пытаясь идти быстро, и заметил, что он пристально смотрит на меня. Он подозвал меня, взял на руки и обнял. Я испугался, что он заметит звезду на моем свитере. Однако он говорил со мной очень эмоционально на немецком языке. Когда он снова поставил меня на землю, он открыл свой бумажник, показал мне фото мальчика и дал немного денег. Я пошел домой еще более чем когда-либо уверенный в правоте моей матери: люди бесконечно сложны и интересны».
В 1946 году его семья переехала в Палестину, и в Еврейском университете Иерусалима Канеман получил свою первую степень по психологии с дополнительной специализацией в области математики. В 1954году он был призван в израильскую армию и после года службы командиром взвода, получил задание провести оценку солдат боевых подразделений и их способностей к лидерству. Тогда Канеман разработал принципиально новую систему собеседований для назначения новобранцев на подходящие должности, и эта система лишь с небольшими изменениями применяется по сей день.
В 1961 году он окончил Университет Калифорнии в Беркли и в период с 1961 по 1978 год был преподавателем в Еврейском университете, проводя свои академические отпуска за границей, в частности в Гарварде и Кембридже. Именно во время работы в Иерусалиме началось сотрудничество, которое впоследствии привело к получению Нобелевской премии в области, которую Канеман не изучал, в экономике.
Новое направление исследований
Канеман, в настоящее время почетный профессор психологии и общественных дел в Школе имени Вудро Вильсона при Принстонском университете, получил Нобелевскую премию в 2002 году за работу, проделанную им вместе с коллегой психологом Амосом Тверски. Сотрудничество двух ученых продолжалось более десяти лет, но Тверски умер в 1996 году, а премия не присуждается посмертно. «Нам с Амосом посчастливилось вместе иметь гуся, который нес золотые яйца, общий ум, который был лучше каждого из наших умов по отдельности», сказал Канеман об их совместной работе.
Представляя премию, Нобелевский комитет отметил, что Канеман включил выводы психологии в экономику, тем самым заложив фундамент для нового направления исследований. Премия была дана Канеману совместно с Верноном Смитом, который создал основы для отдельной области экспериментальной экономики.
Основные открытия Канемана касаются принятия решений в ситуации неопределенности. Он продемонстрировал, как человеческие решения могут систематически не соответствовать предсказаниям стандартной экономической теории. Совместно с Тверски он сформулировал «теорию перспективы» в качестве альтернативы, которая лучше объясняет наблюдаемое поведение. Канеман также открыл, что человеческие суждения могут основываться на интуитивных прорывах, систематически отклоняющихся от базовых принципов вероятности. «Его работа вдохновила новое поколение исследователей в области экономики и финансов на то, чтобы обогатить экономическую теорию, пользуясь выводами когнитивной психологии в отношении глубинной человеческой мотивации», говорится в заявлении Нобелевского комитета.
Теория перспективы помогает объяснить результаты экспериментов, свидетельствующие о том, что люди часто принимают различные решения в ситуациях, которые по существу являются идентичными, но представлены в различной форме. Статья этих двух авторов стала второй по числу цитировавшихся статей из вышедших в престижном научном экономическом журнале Econometrica в период 1979-2000 годов (KahnemanandTversky, 1979). Это исследование оказало влияние на самые различные дисциплины, включая маркетинг, финансы и теорию потребительского выбора.
Канеман говорит, что не следует искать особого смысла в названии теории. «Когда мы уже были готовы представить работу к публикации, мы намеренно выбрали ничего не значащее название для нашей теории “теория перспективы”. Мы исходили из того, что если когда-либо теория приобретет известность, необычное название пойдет на пользу. Вероятно, это было разумным решением».
В совместных исследованиях Канемана и Тверски изучается вопрос о том, почему реакция человека на потери является значительно более сильной, чем реакция на выигрыш, и это привело к формулированию понятия «неприятие потерь», что является одной из основных областей исследований в поведенческой экономике.
Два психолога также эмпирически обнаружили, что люди присваивают меньшие веса при принятии решений тем результатам, которые являются лишь вероятными, чем результатам, которые несомненны. Эта тенденция ведет к уклонению от риска в случаях выбора с практически несомненным выигрышем и к принятию риска в случаях выбора с практически несомненным проигрышем. Благодаря этому можно объяснить поведение игрока, проигрывающего много раз подряд и, тем не менее, отказывающегося принять свои очевидные потери и продолжающего игру в надежде вернуть свои деньги.
«Люди готовы делать ставки в надежде вернуть утраченное», — сказал Канеман в радио интервью в Беркли в 2007 году. Это вызывало у него беспокойство в связи с тем, что руководители государства, которые поставили страну на грань поражения в войне, с большей вероятностью будут склонны к принятию дополнительного риска, чем к прекращению военных действий.
Соавторами было также обнаружено, что люди проявляют непоследовательные предпочтения, если один и тот же вариант представляется им в различных формах. Это помогает объяснить нерациональное экономическое поведение, например, заключающееся в том, что люди едут в отдаленный магазин, чтобы воспользоваться скидкой на дешевый товар, но не делают того же для получения скидки на дорогие товары.
Создание новой дисциплины
То, как теория перспективы нашла свое приложение к экономике, представляется почти случайностью, связанной с публикацией. Канеман и Тверски решили опубликовать статью в журнале
Econometrica, а не в
PsychologicalReview, поскольку первый опубликовал их более раннюю работу о принятии решений, что привлекло к их исследованиям внимание экономистов.
Канеман говорит, что его сотрудничество с многолетним партнером по исследованиям и другом Ричардом Талером, профессором экономики и науки о поведении из университета Чикаго, способствовало разработке поведенческой экономики. «Хотя я не отказываюсь от своих заслуг, я должен сказать, что, по моему мнению, работа по интеграции была фактически проделана в основном Талером и группой молодых экономистов, которая начала быстро формироваться вокруг него, начиная с Колина Камерера и Джорджа Ловенстейна, к которым затем присоединились Мэттью Рабин, Давид Лейбсон, Терри Одеан и Сендхил Малейнатан».
Канеман говорит, что они с Тверски предложили «довольно много первоначальных идей, которые впоследствии вошли в теоретические разработки некоторых экономистов, и теория перспективы, несомненно, придала некоторую правомерность опоре на психологию как на источник реалистичных предпосылок в отношении экономических субъектов». Талер, который был постоянным автором колонки «Аномалии» в журна¬ле JournalofEconomicPerspectives в период с 1987 по 1990 год и периодически писал в этой колонке и впоследствии, говорит, что именно благодаря совместной работе Канемана и Тверски на сегодняшний день мы имеем процветающее направление поведенческую экономику. «Их работа стала концептуальной основой, благодаря которой стало возможным существование нашей области науки».
Толчок, созданный кризисом
Шум, созданный присуждением Нобелевской премии, в сочетании с самоанализом со стороны отрезвленных глобальным экономическим кризисом экономистов создали сильный толчок к распространению поведенческой экономики. До того сильный, что она начала проникать в сегодняшний Белый дом через такие книги как «Толчок к правильному выбору» («
Nudge») (Талер и Санстейн) и «Предсказуемо иррациональный» («
PredictablyIrrational») профессора университета Дьюк Дэна Ариели.
В книге «Толчок к правильному выбору» исследуется, как люди делают выбор и как их можно подтолкнуть к лучшему выбору для них самих по целому спектру вопросов, таких как покупка здоровой еды или решение направлять больше денег на сбережения. «Совершенно очевидно, что сейчас хорошее время для поведенческой экономики», говорит Канеман с улыбкой.
Не все согласны, что будущее за поведенческой экономикой, рассматривая ее как преходящее и докучливое увлечение. «Конечно, сегодня все помешаны на поведенческой экономике. У случайного читателя может создаться впечатление, что рациональный homoeconomicus умер печальной смертью, а экономисты пошли вперед и признали истинную иррациональность иррациональность человечества. Ничто не может быть дальше от истины», — говорит Давид Левин из университета Вашингтона в Сент-Луисе.
«Сторонники поведенческой экономики правы, указывая на ограниченность возможностей человеческого познания, говорит Ричард Познер с юридического факультета Чикагского университета. Но если они имеют те же ограничения в способности к познанию, как и потребители, должны ли они заниматься разработкой систем защиты потребителей?»
«Вероятно, самая большая задача, стоящая перед поведенческой экономикой, заключается в том, чтобы продемонстрировать свою применимость в реальном мире, пишут Стивен Левитт и Джон Лист в статье, опубликованной в журнале Science (2008).Почти во всех случаях лабораторные исследования обнаруживают убедительные эмпирические свидетельства в пользу поведенческих аномалий. Однако есть много причин подозревать, что эти лабораторные результаты могут не иметь столь общего характера, чтобы быть справедливыми для реальныхрынков».
Место в экономике
Хотя поведенческая экономика на сегодняшний день получила статус признанной дисциплины, преподаваемой в ведущих университетах, «она остается дисциплиной, строящейся на недостатках стандартной экономической теории, говорит Вольфганг Песендорфер, профессор экономики Принстонского университета.
Однако ее полная интеграция в экономическую науку оказывается затруднительной, хотя Уоллстрит и инвестиционные аналитики принимают во внимание когнитивные и эмоциональные факторы, сказывающиеся на процессе принятия решений людьми, группами и организациями. «Существует слишком много теорий поведения, и большинство из их имеют слишком узкое применение, пишет в своей статье Дрю Фюденберг из Гарвардского университета.
В глазах некоторых даже теория перспективы остается ущербной в виду отсутствия общепринятой модели того, как устанавливаются точки отсчета. «Принципиальная разница между психологами и экономистами заключается в том, что психологов интересует индивидуальное поведение, а экономистов объяснение результатов взаимодействия групп людей,говорит Давид Левин в лекции, прочитанной в Институте Европейского университета и озаглавленной «Обречена ли поведенческая экономика?».
Рост доверия
Тем не менее, потрясения, вызванные крахом на рынке непервоклассных ипотек и последующим глобальным кризисом, привели к тому, что повысилось доверие к необходимости большего учета человеческого фактора в регулировании и экономической политике. Канеман предлагает целый ряд выводов из текущего кризиса.
Необходимость большей защиты потребителей и индивидуальных инвесторов. «Всегда существовал вопрос о необходимости и степени требуемой защиты людей от их собственного выбора, говорит он. Но, мне кажется, сейчас стало очень и очень сложно утверждать, что людям не нужна защита».
Недостатки рыночных механизмов имеют значительно более широкие последствия. «Довольно интересно, оказывается, что когда не обладающие достаточной информацией отдельные люди теряют свои деньги, это ведет к краху глобальной экономики. Соответственно, иррациональные действия отдельных людей имеют значительно более широкие последствия в контексте рационально злонамеренных субъектов в финансовой системе и чрезвычайно слабого регулирования и надзора».
♦ Ограниченные возможности прогнозирования. «Чрезвычайно высокая изменчивость на фондовых рынках и в финансовой системе свидетельствует об уровне неопределенности в системе и ограниченных возможностях прогнозирования».
Представляется, что Гринспен согласен с наличием недостатков в моделях, используемых для прогнозирования и оценки риска. В статье, опубликованной в FinancialTimes в марте прошлого года, Гринспен сравнивает человеческую природу с потерянным кусочком картинки-головоломки, из- за которого оказывается невозможно объяснить, почему распространявшийся кризис непервоклассных ипотек не был выявлен раньше, в рамках моделей управления риском или эконометрического прогнозирования.
«Эти модели полностью не учитывают то, что, по моему мнению, до настоящего времени было лишь маргинальным фактором для моделей делового цикла и финансовых моделей природную человеческую реакцию, которая ведет к резким чередованиям эйфории и испуга, повторяющихся из поколения в поколение практически без каких бы то ни было признаков накопления знаний, пишет Гринспен. Мыльные пузыри цен на активы вздуваются и лопаются сегодня, точно также как это было с начала XVIII века, когда возникли современные конкурентные рынки. Конечно, мы склонны называть такую поведенческую реакцию нерациональной. Однако для прогнозирования должно быть важно не то, является ли человеческая реакция рациональной или нера¬циональной, а только ее наблюдаемость и систематичность». «По моему мнению, это важная отсутствующая «объясняющая переменная» и в моделях управления риском, и в макроэконометрических моделях».
Размышления о мышлении
Помимо Нобелевской премии по экономике Канеман получил признание как один из крупнейших ученых в области психологии. «Канеман, его коллеги и студенты изменили наши представления о том, как люди мыслят, сказал президент Американской психологической ассоциации Шарон Стефенс во время присвоения Канеману в 2007 году высшей награды в данной области науки «за выдающийся вклад всей жизни в психологию». Канеман продолжает пристально наблюдать за развитием поведенческой экономики, но сам давно уже занимается другими вопросами. Сегодня основное внимание в его работе сместилось на изучение благополучия, и совместно с институтом Гэллапа он занимается проведением всемирного опроса для получения количественной оценки глобальных вопросов и мнений в более чем 150 странах.
Вызов духовенству
В прошлом Канеман сравнивал сообщество экономистов с духовенством, в которое сложно войти еретикам. Но он признает, насколько далеко экономическая наука продвинулась за последние три десятилетия во включении в себя результатов психологических исследований и элементов других общественных наук. «Мы опубликовали нашу статью в журнале
Econometricaв 1979 году, то есть 30 лет назад. В 2002 году я был принят с почестями в Стокгольме. Так что это не очень строгая церковь, учитывая что в течение первых лет экономисты по большей степени нас просто игнорировали. Да, я говорил о церкви, но это не церковь, где вас сожгут на костре за ересь, иначе мы недосчитались бы очень многих!»
(англ. Daniel Kahneman; родился 5 марта 1934, Тель-Авив) - израильско-американский психолог, один из основоположников психологической экономической теории и поведенческих финансов, в которых объединены экономикс и когнитивистика для объяснения иррациональности отношения человека к риску в принятии решений и в управлении своим поведением. Знаменит своей работой, выполненной совместно с Амосом Тверски и другими авторами, по установлению когнитивной основы для общих человеческих заблуждений в использовании эвристик, а также для развития теории перспектив; лауреат Нобелевской премии по экономике 2002 года «за применение психологической методики в экономической науке, в особенности - при исследовании формирования суждений и принятия решений в условиях неопределённости» (совместно с В. Смитом), несмотря на то, что исследования проводил как психолог, а не как экономист.
Канеман родился в Тель-Авиве, провёл свои детские годы Париже, переехал в Палестину в 1946 году. Получил степень бакалавра математики и психологии в Еврейском университете в Иерусалиме в 1954 году, после чего работал в Армии обороны Израиля, в основном в психологическом отделе. Подразделение, в котором он служил, занималось отбором и тестированием призывников. Канеман разрабатывал интервью для оценки личности.
После увольнения из армии Канеман возвратился в Еврейский университет, где прослушал курсы логики и философии науки. В 1958 году переехал в Соединённые Штаты Америки и получил степень доктора философии по психологии в Калифорнийском университете, Беркли в 1961 году.
С 1969 года сотрудничал с Амосом Тверски, который по приглашению Канемана читал в Еврейском университете лекции об оценке вероятности событий.
В настоящее время работает в Принстонском университете, а также в Еврейском университете. Входит в редакционный совет журнала Economics and Philosophy. Канеман никогда не заявлял, что он один занимался психологической экономикой - он указывал, что все, что им получено в этой области, он и Тверски достигли совместно с их соавторами Ричардом Тэйлером и Джеком Кнетчем.
Канеман женат на Энн Трисман, знаменитой исследовательнице внимания и памяти.
Объясняя, почему он занялся психологией, Канеман однажды писал:
Это, должно быть, было в конце 1941 или в начале 1942. Евреи были обязаны носить Звезду Давида и соблюдать комендантский час с 18:00. Я пошел поиграть с христианским другом и задержался допоздна. Я вывернул мой коричневый свитер наизнанку, чтобы пройти несколько кварталов до дома. Я спускался по пустой улице и увидел приближающегося немецкого солдата. Он был в чёрной форме, которой, как мне говорили, следует особенно остерегаться, - её носили эсэсовцы. Я сближался с ним, пытаясь идти быстро, и заметил, что он пристально смотрит на меня. Он подозвал и обнял меня. Я испугался, что он заметит звезду внутри моего свитера. Он заговорил со мной по-немецки, с большим чувством. Выпустив меня из объятий, он открыл свой бумажник, показал мне фото мальчика и дал немного денег. Я пошёл домой, более чем когда-либо уверенный в том, что моя мать была права: люди бесконечно сложны и интересны .
Научные достижения
Первая совместная работа Канемана и Тверски была посвящена закону малых чисел. Дальнейшее сотрудничество привело учёных к фундаментальному прогрессу в понимании эвристики. В своих работах они рассматривали эвристические черты вероятностного мышления. В основном их внимание было сосредоточено на доступности, репрезентативности, закреплении (установка «якоря») и корректировке.
Доступность - это склонность людей переоценивать вероятность события, если примеры подобного рода легко приходят в голову. Репрезентативность - это склонность оценивать вероятность события исходя из того, в какой степени это событие соотносится с подходящей психической моделью (например с профессией). Закрепление и корректировка это процесс вынесения суждения, при котором изначальный ответ действует как якорь, а дополнительная информация используется лишь для того, чтобы корректировать этот ответ.
Анализ когнитивных и ситуационных факторов, проведенный Канеманом и Тверски, помог понять психологические процессы, управляющие человеческими суждениями и принятием решений.
Поиск
Мы можем оповещать вас о новых статьях,